Под чужими знаменами: военный коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны (1939–1945) - [24]
Следует отметить, что в отряде Куйсманена в разные годы проходили службу в общей сложности 62 советских военнопленных. Первая партия советских военнопленных в количестве 12 человек поступила в отряд в феврале — апреле 1942 г. Все они добровольно перешли на сторону финнов и были военнопленными Петрозаводского лагеря № 5. В плен попадали на Карельском фронте. Начиная с осени 1941 г. Куйсманен брал в свой отряд в основном лиц, репрессированных при советской власти, многие из них отбывали срок заключения или находились на высылке в Карелии. Было важно, что военнопленные пострадали от советской власти и могли быть недовольны ею[153]. Однако число военнопленных не превышало 8 % общего числа военнослужащих отряда. Наибольшее количество советских военнопленных — 21 человек, по показаниям Сташковой, было в марте 1943 г.[154] Необходимо подчеркнуть, что подбор кадров для отряда, а также его контрразведка были поставлены на высоком уровне. Об этом говорит тот факт, что за время существования разведывательной роты из нее не было ни одного побега.
Война закончилась, и судьба агентов отряда Куйсманена была окончательно решена. Розыск агентуры и пособников противника советские спецслужбы начали сразу же после освобождения территории Карелии, вели его на всей территории страны, а иногда и за рубежом.
Одним из первых в июле 1944 г. органами НКГБ Карело-Финской ССР был арестован житель д. Намоево Иван Степанович Михалкин, который поддерживал тесные контакты с И. Куйсманеном. Они ходили друг к другу в гости, обедали вместе, раз говаривали на карельском языке. Знакомство и контакты с И. Куйсманеном плохо сказались для престарелого Михалкина — его арестовали как агента финской разведки. Практически одновременно с ним была арестована и его дочь — Анна Ивановна Михалкина, которую обвинили в причастности к агентуре финской разведки и содержании конспиративной квартиры[155].
Практически все советские военнопленные, служившие в отряде И. Куйсманена, выехали с личным составом разведывательного пункта в Финляндию, никто из них не хотел добровольно возвращаться в СССР. Финские власти и сотрудники военной разведки в благодарность за сотрудничество оказывали им всяческую помощь в получении гражданства и финских паспортов. Так, И. П. Гоц после перемирия принял финское гражданство и 10 месяцев жил с женой на станции Волти. В ноябре 1944 г. ему выдали паспорт на имя Катая (Катала) Ииво, паспорт получить помог капитан Мармо. В конце 1944 г. паспорта на имя финских граждан, вероятно и гражданства, получили еще несколько человек: П. В. Гандзий получил документы на имя Пааво Кайсанена, С. И. Розевик стал Рояла Симо, Н. Я. Кумбышев — Николаем Кумпуненом, С. Г. Гайнатуллин жил в Хельсинки как Калле Кейнонен, Г. Семенец — как Рику Синккинен, Д. Смагин стал Янне Салминеном, Н. И. Плуток — Ниило Лутсом[156]. Однако по требованию советской стороны финская полиция начала их розыск и задержание в Финляндии, а затем отправку в СССР.
Большую помощь в розыске коллаборационистов оказывала советская контрразведка. Надо отметить, что с первых дней войны советская контрразведка предпринимала усилия по внедрению своих людей в финские разведшколы. В марте 1942 г. Особый отдел Карельского фронта внедрил в Косалмский разведывательный пункт финской разведки (отряд майора Куйсманена) своего разведчика — Степана Дмитриевича Гуменюка. При отработке его биографии сотрудники Особого отдела решили оставить ее без изменений, полагая, что противник может сам все узнать; обсудили объем информации о советской воинской части, которую передаст Гуменюк на допросах у противника, одновременно в задание ввели элементы дезинформации противника о наших войсках. На заключительном этапе отработали технику перехода разведчика на сторону противника, уточнили линию его поведения на допросах, при общении с военнопленными и особенно с администрацией и курсантами разведывательной школы, если он будет в нее зачислен, о методах сбора сведений и способах связи. К концу февраля 1942 г. подготовка агента (позывной — Ленинградец) была завершена, все вопросы по заброске и заданию утвердили у руководства Особого отдела Карельского фронта.
В одну из ночей начала марта 1942 г. через Повенецкую губу Онежского озера Гуменюк был переброшен в тыл финнов под видом изменника родины. Заметив противников, он поднял руки, держа в одной из них белый платок, и зашагал им навстречу. После допросов его направили в лагерь для военнопленных, где он работал на каменоломнях. В конце марта 1942 г. Гуменюка вызвали в канцелярию лагеря, где финский майор снова начал допрашивать: его интересовали место рождения, работа, родственники, служба в Красной Армии, судимость и пребывание в заключении, обстоятельства перехода на сторону противника. Особый интерес майор проявил к Беломорскому гарнизону, в одной из частей которого Гуменюк служил. Разведчик на все вопросы отвечал в соответствии с отработанной линией легенды.
