Под чужим именем - [21]

Свад посмотрел на Артама:

— Ты это к чему сейчас мне рассказываешь?

— Ну… хочу, чтобы вы знали, мастер, что я не моюсь, я сквернословлю, у меня тело все в волосах. И все это от моей вонючей души.

— Да-а? — произнес Свад и замолчал, разглядывая Артама.

— Да! Да! — быстро заговорил Артам. — Я хочу вам сказать, что моя душа вам не подходит. Мясо будет невкусное, сильно вонючее. Лучше присмотритесь к душе Артема. Вот это душа! Всем душам душа. Вы такой нигде не найдете, и мясо от такой души будет нежное, вкусное. Ну как? — Он подмигнул Сунь Вач Джину.

— Ты точно с этой девкой нетр… короче, не спал? — спросил озадаченный коротышка. — Больно мудрено говоришь. Зачем мне душа Артема? И при чем тут мясо?

— Ну вы же свинину едите? — спросил Артам.

— Ну ем иногда. Если свинка выросла немного, кормили ее хорошо и не болела она, то, конечно, ем.

— Ну вот. А душа Артема как подойдет вам, мастер, не то что моя.

Сваду надоело слушать бред Артама. Он хорошо поел и хотел поспать. Он слазил вниз, притащил вожжи и стал связывать деваху, которую огрел своей шестерней. У Артама глаза полезли на лоб от такого проворства. «Так вот кто меня так связал! — еще раз удостоверился он в словах Артема. — И надо же, притворяется, что ничего не понимает».

У Артама заныли зубы. Ему так стало себя жалко, что он расплакался.

— Не реви, — сурово проговорил Свад. — Утром Артем придет в себя и сдаст эту преступницу властям. А ты поспи, болезный, поспи.

Артем проснулся от того, что лучик света освещал его лицо. Он открыл глаза и хотел с удовольствием потянуться, но не смог. Какое-то время он лежал, недоуменно разглядывая путы на себе, и наконец вспомнил, что вчера было. Он сам просил Свада его связать. Ну раз он связан, значит, ночь прошла спокойно. Он повернул голову, ища коротышку, и уперся взглядом в связанную и спящую деваху, которую он вчера отпустил.

«Что она тут делает? — недоуменно подумал он. — И почему связана?»

— Свад! — негромко позвал он малыша. — Свад, ты где?

— Где-где… — услышал он недовольный голос коротышки. — В Тартанде.

— В Тартанде? — переспросил Артем и рассмеялся. У него дома тоже была похожая поговорка: «Где-где? В Караганде». — Это где? — смеясь, спросил он.

Гремлун пробурчал:

— В заду, значит. Что-то я вчера несвежее съел. Или от этой заразы заразился. — Он бесцеремонно перешагнул через лежащую девушку. — Тебя развязывать? Ты теперь кто?

— Теперь Артем. А что здесь делает эта замарашка? И кто ее связал?

— Связал я. После того как она хотела сначала тебя наградить болезнью, а потом зарезать, как свинью, — ответил Свад, развязывая Артема.

— Она что, спит? — спросил Артем, потирая затекшие руки.

— Нет, уже не спит, притворяется. Что будешь с ней делать? — Свад почесал шею. — Властям сдашь?

Артем задумчиво поглядел на девушку. Та открыла глаза, и в них стояли слезы. Она не просила, не молила отпустить ее, просто смотрела на связанные руки и молчала.

Артем опустился рядом с ней на корточки:

— И чего тебе неймется? Я же тебя отпустил.

Девушка продолжала молчать. Артем вздохнул и, достав нож, разрезал вожжи.

— Иди, — произнес он и стал спускаться по лестнице.

Свад смотрел на человека и качал головой, потом обернулся к разбойнице.

— Значит, так. Еще раз увижу тебя, пасть порву и моргалы выколю. Поняла? — И, не дождавшись ответа, полез вниз. — Зря ты ее отпустил, — сказал он, встав рядом с Артемом, но тот промолчал.

Увидев удивленный взгляд крестьянина, что проснулся и таращился на него, Свад протянул руку.

— Пять медяков давай, — приказал он удивленному крестьянину.

Тот воззрился на протянутую руку.

— Хочешь, чтобы твоя кобыла околела? — спросил Свад.

Мужик в испуге замотал головой и судорожно полез в кошель, висящий на поясе.

— Вот, — протянул он серебрушку коротышке.

Тот взял, посмотрел, достал свой кошель, деловито отсчитал пять медяков и вернул их как громом пораженному крестьянину, сопроводив возврат сдачи словами:

— Мне лишнего не надо.

Юркнул за приоткрытые ворота и исчез.

— Э-э-э-то… хто? — спросил крестьянин у Артема.

Артем поморщился от наглости гремлуна и ответил:

— Лошадиный домовой. Он мне так представился.

— Домовой! Обереги меня Хранитель! — Крестьянин осенил себя священной змейкой.

Караван собирался как обычно долго, с раскачкой, с ленцой и вышел далеко заполдень. Когда первая повозка поравнялась со стражей у моста, трое стражников перегородили дорогу. Дородный сержант в начищенном до блеска нагруднике поднял руку и зычно крикнул:

— Сто-ой! Кто тут начальник охраны?

Маркуй степенно вышел вперед. Поправил меч на боку и, подкрутив усы, сдержанно спросил:

— В чем дело, господин сержант? Я начальник охраны Маркуй Орвен.

Сержант, исполненный осознания собственной значимости, выпятил живот.

— У меня приказ задержать одного из ваших охранников, — важно ответил он. — За применение запрещенного колдовства.

— Колдовства? — Маркуй был несказанно удивлен. — И кого вы хотите задержать?

Сержант замялся.

— У нас есть… словесное описание колдуна. — Он достал свернутый лист и принялся по слогам читать: — «Молодой парень не старше двадцати весен, в серых штанах и зеленой жилетке. Рука сильно поранена. С повязкой». Вот. — Он свернул лист. — Постройте ваших людей, Маркуй Орвен, мы будем искать среди них колдуна.