Под чужим именем - [4]

Шрифт
Интервал

— Нет, — хрипло выдавил из себя Рубцов.

— Почему?

— А зачем? Все равно… — добавил Рубцов и безнадежно махнул рукой.

— Ну вот что, Рубцов Иван Григорьевич, слушайте меня внимательно. Вы пойманы с поличным, при вас обнаружено: рация, с которой предусмотрительно снята фабричная марка, кинопленка большой чувствительности, приспособления для тайнописи, значительное количество взрывчатки, взрывателей и сильно действующие яды; всего этого совершенно достаточно для того, чтобы применить к вам Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года, расстрелять вас, как изменника Родине, шпиона и диверсанта. Если вы хотите, чтобы вам заменили позорную смерть заключением, есть только один путь.

— Какой?

— Путь правды. Рассказать всю правду

— Разрешите я… подумаю?.. — нерешительно спросил Рубцов.

— Думайте.

— Нет ли у вас папиросы? — умоляюще попросил он.

Вынув из стола коробку папирос, подполковник дал ему закурить и, встав с кресла, через плечо Каширина стал просматривать журнал.

Прошло несколько тяжелых и томительных минут, Рубцов докурил папиросу и сказал:

— Я буду говорить. Что вас интересует?

Подполковник не торопясь сел в кресло, еще раз перелистал паспорт, сложил его, внимательно разглядывая Рубцова, и сказал:

— Ваша настоящая биография, как вы попали за границу, кем, когда и где были завербованы, какую и где прошли подготовку, кем и при каких обстоятельствах были переброшены через границу, какое конкретное задание вы получили?

— Я только прошу, если можно, парочку папирос.

— Вот вам папиросы, спички и пепельница. — Подполковник Зубов все это положил перед Рубцовым.

Рубцов закурил, жадно затянулся, закашлялся и, сев в кресло, спросил:

— Можно говорить?

— Говорите, но помните, только правду, — ответил подполковник.




4. ФРЭНК


Он говорил, сильно волнуясь, прикуривая одну папиросу от другой. Его звонкий голос иногда неожиданно срывался. В таких случаях он делал несколько глубоких затяжек, и наступала напряженная пауза.

— Когда я сейчас оглядываюсь назад, юность моя встает предо мною, точно счастливый, но краткий сон. Я был человеком, и у меня была мать и в дни стужи, встав ночью, она заботливо укрывала меня поверх одеяла своим пальто… И девушку я любил, и девушка любила меня. И были друзья, веселые встречи, комсомол… У меня было будущее…

Допрашиваемый помолчал, откашлялся и продолжал:

— Я родился в Барнауле. Отец мой умер, когда мне было четыре года, воспитывала меня мать. Фамилия моя Клюев, зовут меня — Григорий Иванович, вчера мне исполнилось тридцать два года. Кончив десятилетку в Барнауле, я поступил в Московский государственный экономический институт. В сорок первом году, в сентябре, когда положение на фронтах было особенно тяжелым, меня с четвертого курса института призвали в армию. Через шесть месяцев, кончив курсы «Выстрел», я принял роту двадцать седьмого стрелкового полка. До одиннадцатого сентября сорок второго года боевое счастье шло со мной в ногу. Десятого сентября мы вели уличные бои в Новороссийске. Правый берег Цемесской бухты прикрывал нас артогнем. Наше сопротивление ставило под удар всю группу войск противника на Таманском полуострове. Гитлеровцы не считались с потерями, захватили город, а я… я сильно контуженный, в бессознательном состоянии попал в плен и оказался в лагере для военнопленных близ Мюнхена, на окраине Вертархофе. Я долго болел, но больных и физически неполноценных гитлеровцы уничтожали. Преодолевая сильную слабость, я выходил на работу. Работал на пивоваренном заводе истопником. Дважды с товарищами пытался бежать из плена, но… после первого побега я лежал четыре месяца на животе и харкал кровью, после второго… Не стоит об этом говорить.

Опустив голову на руки, он некоторое время сидел молча, затем взял папиросу, закурил и, все более волнуясь, продолжал:

— Десятого мая сорок пятого года мы все военнопленные — русские, французы и англичане, — пьяные от счастья и радости, пришли в Мюнхен. Комендант города, майор Джон Тэрнер приказал рыдать нам сухой паек и предложил вернуться в лагерь, так как для нашей репатриации еще ничего не было готово. После того как мы вернулись в лагерь под Вертархофе, через три дня пришли американцы и поставили вооруженную охрану. Вместо Эрнста Хотцера комендантом лагеря стал Дональд Бэрд, во всем остальном положение не изменилось. Через три месяца отделили всех военнопленных англичан и вывезли из лагеря на грузовиках, еще через месяц — всех французов. Мы требовали репатриации, устраивали митинги протеста, наконец объявили голодовку. Тогда приехал майор Тэрнер и успокоил нас: ведутся переговоры с представителем советских оккупационных войск, нужно терпение. Но как раз терпения у нас и не хватало.

Так в тоске и ожидании прошел сорок пятый год. Новый год не принес ничего нового, только в лагерь все чаще и чаще начали проникать итальянские монахи и англо-американские миссионеры, какие-то непонятные личности с продуктовыми посылками, костюмами, бельем, всякими дарами Ватикана, вроде ладонки с кусочком креста господнего. Эти господа вели вкрадчивые разговоры о том, что репатриация на родину равносильна новому плену и даже тюрьме. Были у нас три человека: Астахов, Гудим и Симченко. Они больше всех добивались репатриации, выступали на митингах, писали гневные протесты и ссорились с комендантом лагеря капитаном Бэрдом. Этих трех человек первыми репатриировали на родину. Когда мы протестовали против отбора для репатриации, комендант лагеря многозначительно сказал: «Они очень стремились домной, посмотрим, как их примут в России!!»


Еще от автора Виктор Семенович Михайлов
Бумеранг не возвращается

Головоломный, разделенный на несколько линий, сюжет «Бумеранга…» неизвестен современному читателю. Повесть весьма характерна для своего времени и своего жанра — это настоящий шпионский детектив великой эпохи. Советская действительность у В. Михайлова наполнена очень точными приметами времени, за которые мы и ценим подлинное ретро.


Стражи Студеного моря

В неистовый шторм и злую пургу, днем и черной полярной ночью зорко охраняют мирный труд нашего народа советские пограничники-североморцы. Трудна их почетная служба. Она требует от воинов большого мужества, выносливости, решительности и отличного владения оружием и техникой. Без этого трудно победить злобного, сильного и хитрого врага. Большую помощь пограничникам оказывают советские люди, верные патриоты социалистической Родины.Несгибаемой стойкости, безудержной отваге, дружбе и любви посвящена новая повесть Виктора Михайлова «Стражи Студеного моря», рассказывающая о том, как моряки-североморцы, пограничники береговых застав и простые советские труженики разрушают хитросплетенные планы вражеской разведки.Хорошее знание материала и жизни своих героев позволило писателю создать интересную книгу.


По замкнутому кругу

В этой книге вы прочтете две приключенческие повести «Слоник из яшмы» и «По замкнутому кругу». Обе они рассказывают о том, как благодаря смелости и находчивости сотрудников КГБ был разоблачен и пойман опасный шпион. Вторая повесть является продолжением первой.


Повесть о чекисте

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Черная Брама

Повесть про злобных и гадких капиталлистических шпионов, героических пограничников и доблестных советских труженников.


На критических углах

Михайлов Виктор Семенович - советский писатель. Автор популярных в 1950-х годах военно-приключенческих произведений о разведчиках "Бумеранг не возвращается", "Под чужим именем", "На критических углах", "Пирамида дает трещину" а также документального произведения "Повесть о чекисте"  ("РВ-204 уходит в полночь"). В повести "На критических углах" рассказывается о шпионаже на территории нашей страны в послевоенное время. В центре повествования - раскрытие шпионской деятельности советского инженера, ставшего немецким шпионом.


Рекомендуем почитать
Идеальное место

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вокруг пальца

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Нелегалы 2.  «Дачники» в Лондоне

Во 2-й часта книги рассказывается о проведенных советской разведкой в 1950–1960 годах блистательных операциях по похищению самых оберегаемых в Великобритании тайн по созданию бактериологического оружия. В повести действуют не вымышленные герои, а реальные люди — крупные политики и дипломаты, замечательные советские разведчики Конон Молодый, Леонтана и Моррис Коэны, иностранные агенты экстра-класса — англичане Джордж Блейк, Гарри Хаутон и Этель Элизабет Джи.


Ночной рейс в Париж

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Серая зона

Остросюжетный роман, который можно определить как "почти быль". Некоторые события, кажущиеся неправдоподобными, происходили в действительности с участием либо самого автора, либо его друзей и коллег. И наоборот, эпизоды и ситуации, которые выглядят вполне реальными, являются плодом воображения и игры. Граница между правдой и игрой размыта и проходит где-то внутри повествования. Такая фактура художественной ткани придает дополнительный смысл названию — серая зона лишена контрастности и четкой цветовой гаммы.


Слоник из яшмы. По замкнутому кругу

В этой книге вы прочтете две приключенческие повести «Слоник из яшмы» и «По замкнутому кругу». Обе они рассказывают о том, как благодаря смелости и находчивости сотрудников КГБ был разоблачен и пойман опасный шпион. Вторая повесть является продолжением первой.