Под адским солнцем Рая - [14]

А вот слева… Друзья мои, в это создание я влюбился с первого взгляда. Не знаю, может, я всю жизнь хотел трахнуть монашку, ибо… ну вы поняли? «Запретный плод», все дела… С другой стороны, если монашка уже ополовинила бутылку виски, если в одной рук у нее пистолет, а в другой колода карт, и если она постреливает вокруг своими умопомрачительно красивыми глазками через розовые солнцезащитные очки, то… то она становится еще привлекательней! Черт, сим торжественно клянусь, что обязательно затащу эту девушку в постель. Ну, или сдохну пытаясь.

Монашка, кстати, играла неплохо. Не выигрывала много, но и не проигрывала, всегда оставаясь при своих. Очевидно, ее не особенно интересовал выигрыш, важен был сам процесс. Зачем — это уже вопрос десятый, но присмотреться вокруг стоит повнимательней.

Так. Я уже довольно давно вожделенно пялюсь на игровой стол (на самом деле, я пялился на монашку, но это почти одно и то же), так что скоро на меня должны обратить внимание. Значит, надо подготовиться.

Выскользнув в туалет, я быстро сложил большую часть денег в конверт, в котором ранее хранились билет и мой загранпаспорт. Засунул во внутренний карман ветровки, и быстро вернулся. Теперь остается только ждать.

Ожидание было недолгим. Вскоре ко мне подошел один из телохранителей «босса Коза Ностры» и просто и без затей предложил сыграть. Честно говоря, я ожидал доверительного разговора, мол, «скучно здесь, заняться нечем, карты — единственное спасение…», ну и так далее. Так слово за слово меня должны были втащить за карточный стол. Так, по крайней мере, это происходило раньше. Здесь же никаких расшаркиваний устраивать не стали: хочешь играть? Дуй за стол.

Мне начинает нравиться этот мир!

Первый круг раздач прошел ровно. Я оставил пару сотен долларов, преувеличенно громко и горестно вздыхал, когда проигрывал, изображал бурную радость, когда выигрывал. И все время флиртовал с монашкой. Выяснил, что ее зовут сестра Эда, что она живет и служит в некой Церкви Насилия. Уже по одному названию становилось понятно, что эта церковь отличается от привычных мне церквей достаточно сильно. Голубоглазая блондинка была совершенно очаровательна в своей полной отмороженности, так что я с удовольствием рассыпался в комплиментах, с каждой секундой понимая, что вся эта внешняя шелуха — не более чем маска. Но маска столь прекрасная, столь плотно прилегающая к лицу, что давно стала самостоятельной личностью, и лишь изредка из-под нее пробивается внимательный и всеподмечающий взгляд настоящей сестры Эды.

— Твоя очередь сдавать, — хмуро бросил мне итальянец, которого, как я узнал, звали Вито. Был он одним из старших боссов местной итальянской мафии, и считал себя очень значимым человеком.

— Ага, — не прерывая беседу с Эдой, я не глядя схватил колоду левой рукой, перетасовал, скинул. Раздал карты, не особенно следя за тем, кому, что выпадет. Еще не время.

Игра шла спокойно, но я начал потихоньку повышать ставки. Я позволял выигрывать повеселевшему шефу полиции, слегка пощипал Вито. Эда ожидаемо в разборки не лезла, и, на первый взгляд, казалось, что с каждой секундой пьянела все сильнее. Но это лишь казалось.

Наконец, я несколько раз пошел ва-банк, почти полностью обчистив шефа Ватсапа. Тот хмуро глядел в мою сторону, Вито яростно сопел, а его телохранители явно начали нервничать. Поэтому, в следующий раз пойдя ва-банк, я все проиграл.

Макаронники расслабились, лицо Эды на секунду накрыла тень разочарования. Вито расхохотался и повеселел. Один только шеф Ватсап остался хмур — его мой проигрыш никак не каснулся.

— Черт, — горестно произнес я, резко меняя план. Пусть я сегодня проиграю. Пару раз оброненная фраза «большая игра», заставила меня поберечь «тяжелую артиллерию».

Поэтому быстро ставим в приоритет план по охмурению сестры Эды, и продолжаем изображать из себя лоха. Тем более, большая часть плана по охмурению уже выполнена, остались последние штрихи. Так что продолжаем действовать по заранее заготовленному алгоритму и не дергаемся относительно проигранной тысячи баксов.

Встать, из-за стола, небрежно кивнуть итальянцу и полицейскому, обозначая прощание. Грустно развести руками, будто бы случайно перемещаясь поближе к девушке.

— Жаль… Очень жаль… Но я отлично провел время. Спасибо за игру, и…

Поклониться монашке, нежно завладеть ее ладонью, и припасть губами к выемке меж костяшками ее указательного и среднего пальца…

— … за столь приятную компанию.

Улыбнуться, состроив одну из своих коронных мордах.

Есть! Вот он этот взгляд, которого я так долго ждал! Ради него и десяти тысячи проигранных долларов не жалко!.. Впрочем, с десятью тысячами, я, наверное, все-таки загнул… А хотя…

— Я пожалуй, тоже пойду, — на щеках Эды заиграл румянец. И уже обращаясь ко мне: — Проводишь меня?

Да! Все что угодно за право довести тебя до твоей комнаты!

— Конечно, сестра, — я снова завладел ее ладонью, и неторопливо повел монашку в сторону выхода. При этом Эда делала вид, что сильно пьяна, и опиралась на меня гораздо сильнее, чем было нужно. Черт, девушки этого мира сводят меня с ума!

— Эй, Эда! — итальянец с усмешкой смотрел нам вслед. — Послезавтра большая игра. Придешь?