Почтовый ящик - [23]

Вследствие перечисленных причин, полного удовлетворения от новой жизни Боря не чувствовал, нужен был следующий шаг. Этот шаг Боря сделал. Бросил без жалости столярку и перешел в лабораторию. Вот здесь были люди! Умные, рукастые, веселые, образованные. Вот уж действительно интеллигенция, даже матерились редко, только к месту, а при женщинах вообще ни одного такого слова. И в рабочее время, считай, не пили.

Взяли Борю в лабораторию рабочим «на все руки» вместо Николая Николаевича. Разбаловавшиеся около мастера инженеры полагали, что всякий работяга хоть что-нибудь, да умеет делать. Боря же когда-то выбивал буквы на надгробиях, а больше ни о чем понятия не имел. В свои сорок три года он мог сказать про себя словами поэта: «Я бросил пить, этим и интересен». Новой должности Боря никак не соответствовал. Единственной его заслугой было то, что он обогащал лабораторный фольклор своими несуразными высказываниями. Благодаря Боре теперь все брались за любую новую работу с заклинанием «Будем фрезовать», так сказал Боря, когда в лабораторию принесли новый сверлильный станок.

Поручать пайку Боре было бесполезно. Сережа малость посомневался и решил сделать работу сам. Он подошел к верстаку и присел на стул около маленьких тисков. Секунду назад на этом стуле сидел Боря и занимался тем, что старался не заснуть. Но Сережа приблизился к верстаку с таким видом, как будто за верстаком никто не сидел. И верно, Боря, что называется, «испарился»: встряхнулся и освободил стул за мгновение до того, как на него уселся Зуев. Затем Сережа принялся затачивать жало паяльника, а Боря любовался его точными движениями и приговаривал: «Да, здорово…».

Пайка массивных латунных деталей – частая операция в антенной лабораторной практике, Сережа много раз видел, как этим занимался Николай Николаевич, иногда сам был «на подхвате», поэтому был знаком с последовательностью действий. Оставалось только сделать самому.

Подготовив большой киловаттный паяльник, Сережа разорвал белую тряпку на длинные лоскуты и послал Борю намочить их в раковине. «Пусть поучаствует в работе», – решил Сережа. Тщательно обмотав мокрыми полосками ткани второй фланец, чтобы не отвалился при пайке, Сережа обернул волновод куском асбестового материала и зажал его в тиски. Затем надел новый фланец, смочил стык волновода и фланца раствором хлористого цинка, коснулся разогретым паяльником припоя и осторожно, чтобы не перекосить конструкцию, прижал паяльник к торцу волновода. От мощного паяльника конструкция быстро прогрелась, и жидкий припой тонкими ручейками заполнил щели. Сережа отнял паяльник и стал смотреть, как застывает припой. Потом слегка махнул надфилем и вынул остывший волновод из тисков. Готово. Вроде бы, ничего получилось, аккуратно.

– Да, мудрено, – сказал Боря, уважительно наблюдавший за работой.

– Без снасти, барин, и вша не убьешь, – словами Платона Каратаева ответил довольный своей работой Сережа.

– Вам, рыбакам, виднее, – сказал Боря, полагавший, что слово «снасть» относится исключительно к ловле рыбы.

Кто услышал очередную Борину несуразность, привычно хихикнул. Незнание этих замечательных слов Платона Каратаева, как и общее слабое знакомство с великой русской литературой и прочими достижениями цивилизации, тоже не создавало Боре авторитета. Опять же, привычное сравнение с Николаем Николаевичем, который был начитан, а «Горе от ума» знал наизусть, играло не в Борину пользу. На Борю потихоньку просто перестали обращать внимание: для работы он был не нужен, а издеваться над чьим-нибудь невежеством было как-то не в традициях лаборатории. Так что и в лаборатории Боря не нашел понимания. Через несколько месяцев он уволился из института и стал грузчиком-экспедитором в какой-то конторе, ездил по складам и базам, иногда добивался успеха, выполняя функции «толкача», то есть получал дефицитный товар, который не всем дают. На этом месте Боре было хорошо, он выполнял большое и важное дело, был нужен людям и считал себя начальником над сидящим слева от него водителем. Иногда Боря рассказывал водителю о своей работе в засекреченном институте, откуда ему пришлось уйти по обстоятельствам, о которых нельзя говорить…

Глава 13

Начальник предупредил Сережу, что завтра они поедут на совещание в Москву. Поездки в Москву на институтском наречии назывались «местные командировки». Командированные записывались в специальную книгу. В эту же книгу вписывались отбывающие в отгулы и прогулы с ведома начальства. В этом случае местом назначения была обычно Патентная библиотека.

Совещание или, вернее, семинар, собирали по инициативе двух энтузиастов из такого же, как у Сережи, подмосковного института. Они предложили принципиально новый подход к защите антенн от нагрева, от ветра, от дождя, снега и так далее. Эти ребята активно пробивали свои идеи, носились по предприятиям и вот добились обсуждения на представительном совещании, на которое пригласили Сережиного начальника, а тот взял с собой Сережу.

Ехали в Москву на электричке, потом на метро с пересадкой, зато от метро было недалеко. Пройдя обычную процедуру в бюро пропусков, Сережа с начальником дождались сопровождающего и прошли на территорию через проходную, в которой вместо привычных бабушек с зелеными петлицами стояли молодые люди в штатском. Пришли в конференц-зал, где должно было состояться мероприятие. Начальник представил Сережу ранее пришедшим солидным дядечкам как «молодое поколение» и оставил его, сказав: «Ну, ты побудь здесь, а я пойду, освежу знакомство». И с таким удовольствием это было сказано! Сереже показалось, что не семинар, на который они приехали, а десятиминутный вояж по кабинетам чужого института для разговора с приятными ему знакомыми людьми и был целью и смыслом поездки.