Почти скандал - [89]

– Сэр, они разворачиваются, – сообщил ей бдительный Уиллис.

– Палуба! – окликнула Салли.

Меж тем капитан скинул свой синий мундир, отдал его мистеру Чарлтону, вскочил на цепи по правому борту и стал взбираться по вантам, чтобы самостоятельно рассмотреть диспозицию неприятельского флота. Он, конечно, не выказывал той же ловкости и проворства, что и гораздо более молодые марсовые, в том числе и по причине серьезного ранения, полученного несколько лет назад, но, черт возьми, назвать его увальнем язык тоже не поворачивался.

– Уиллис, встречай гостя.

Тот едва не открыл рот от удивления.

– Боже мой! Теперь можно сказать, что я видел в жизни все.

Когда капитан добрался до нее, Салли передала ему свою подзорную трубу.

– Фрегаты держатся в задних рядах, сэр. Не выказывая намерения подойти к нам.

– Верно, – согласился Маколден. – Ибо они полагают, и совершенно напрасно, что мы зададим стрекача при их приближении. – Он сложил трубу, и Салли с удивлением увидела, как широкая, хищная улыбка раздвинула его обычно плотно сжатые губы, а глаза заблестели, как снег на солнце.

Это было одновременно и пугающе, и возбуждающе. Вражеский флот вышел в море, и скорее рано, чем поздно, начнется грандиозная и беспощадная битва.

Капитан Маколден словно читал ее мысли.

– Сейчас бой не состоится, мистер Кент, но мы будем следовать за ними, пока они сами не начнут конфронтацию или же пока не подтянется флот адмирала Нельсона. Ну а тем временем, мистер Кент, я буду вам признателен, если вы поможете своему товарищу мистеру Джеллико разобраться с сигнальными флагами, ибо сегодня они нам понадобятся неоднократно. – После этих слов капитан Маколден съехал вниз по бакштагу, как какой-нибудь гардемарин, и уже на палубе распорядился: – Поворачивайте, мистер Чарлтон.

Уиллис отправил своих ребят к парусам еще до того, как Коллиар выкрикнул соответствующий приказ об их перестановке. И Салли порадовалась, что часы довольно скучных парусных тренировок не прошли даром, поскольку «Дерзкий» довольно быстро и плавно развернулся и лег по ветру, что наверняка доставило удовлетворение первому лейтенанту.

В течение всего этого дня они наблюдали за противником, передавая сообщения британским фрегатам, дрейфующим в линейном строю к юго-западу от них. Капитан Маколден с присущим ему хладнокровием направлял «Дерзкий» на предельное сближение то с одним, то с другим кораблем для уточнения их боевой мощи, после чего они снова удалялись по направлению к западу, чтобы с помощью сигнальных флажков переслать информацию на флагман и далее, по эстафете, адмиралу Нельсону.

Салли еще никогда не работала столь напряженно, как сегодня, почти непрерывным потоком отправляя вместе с Уиллом Джеллико рапорты капитана Маколдена. Даже при хорошем знании сигнальной азбуки ей приходилось то и дело заглядывать в книгу кодов и записывать значения на грифельной доске, после чего они находили необходимые флаги, раскладывали их в нужном порядке, привязывали к линю и поднимали вверх. А затем все в обратном порядке – спускали, отвязывали, сворачивали и укладывали в соответствующие ячейки, чтобы их легко было снова отыскать. Работа оказалась утомительной, главным образом для ума, и продолжалась до тех пор, пока день окончательно не угас и сгустившаяся тьма не позволила всем сделать передышку.

С наступлением ночи ни французы, ни испанцы не предприняли никаких мер для маскировки, тогда как на «Дерзком» по распоряжению капитана Маколдена огней не зажигали, что давало возможность держаться поблизости от неприятеля и не терять его из вида.

Ввиду ожидаемой битвы, которую они считали неминуемой, а испанцы и французы, судя по всему, надеялись избежать, капитан попросил Коллиара организовать дежурства таким образом, чтобы как можно бо́льшая часть экипажа имела возможность как следует выспаться и отдохнуть перед предстоящим сражением.

В результате чего Салли и Коллиар оказались в кают-компании наедине. Однако тот взгляд, что он бросил в ее сторону, довольно суровый и какой-то унылый, отнюдь не располагал к общению. Поэтому Салли сразу же прошла в свою каюту, чтобы заняться более важными делами. Она должна наконец-то написать отцу и братьям, изложив все как есть и объяснив свои мотивы.

За исключением принятия решения занять место Ричарда, Салли не очень-то представляла, о чем писать, тем более что изначальные аргументы по прошествии времени уже не казались столь убедительными. Но самое главное, пусть они знают, что она любит их и, похоже, ничем не опозорила семью, и потому они будут к ней снисходительны.

Начать было трудно, но после откровенного признания слова достаточно бойко выскакивали из-под пера. Прежде всего Салли хотелось, чтобы отец и братья знали о том, что она счастлива на борту «Дерзкого», более счастлива, чем когда бы то ни было. Но она, конечно же, не могла сообщить главную причину такого состояния, указать виновника своего счастья.

Она не могла рассказать что-либо о Коллиаре, кроме того, что тот был настоящим офицером. Ну и еще, что он проявил к ней товарищеское участие.

На самом деле он стал для нее более важным и близким человеком, чем просто товарищ. И этот факт невозможно было игнорировать.