Почти рукописная жизнь - [16]

По рассказам Лори, она всегда была некрасивой, худой, костлявой. Но лет в тринадцать у неё начала расти грудь и выросла до очень больших размеров относительно её худой и вытянутой фигуры. По этой причине у неё всегда было больше парней, чем у смазливых и плоских подруг.

Тот адвокат через какое-то время стал проявлять знаки внимания, был очень робок и, видимо, сильно влюблён, хотя разница в возрасте у них была больше десяти лет.

– Я понимала, что сошла с ума, – говорила Лори, – но, когда он подарил мне кольцо и предложил выйти за него замуж, я согласилась. Юджин, я знала, что будет плохо, но согласилась! Правда, я представить себе не могла, насколько плохо мне будет.

Вскоре у них родилась Сара, а прожили они вместе пятнадцать лет. К тому времени Мария, старшая дочь, давно вышла замуж и жила где-то в Уэльсе, в прекрасном городке, в очень хорошем доме с красивым садом. Мужу Лори и Саре нравилось ездить в гости к Марии. Муж Марии почти всё время был в отъезде. Он был строителем и строил что-то в Китае.

– Это было на Новый год, Юджин, – медленно, глядя куда-то вверх, говорила Лори, затягиваясь сигаретой. – Здесь, в этой квартире, у меня было очень красиво. Я купила прекрасную ёлку, а на Рождество он (она ни разу не назвала бывшего мужа по имени) подарил мне шубу. Красивую лёгкую шубу. Я была такой счастливой… А первого января он объявил мне, что уходит от меня к моей дочери Марии. В один день я лишилась мужа и детей, – после небольшой паузы сказала она. – Сара была на его стороне. Он, в отличие от меня, всегда был ласковым. – И она замолчала.

Мы долго сидели молча.

– Знаешь, Лори, – сказал я, не в силах больше молчать, – если бы я просто записал твою историю и по ней сняли бы кино, никто бы никогда не поверил, что такое было на самом деле. Все бы сказали: ну вы намудрили, надо немножко сдерживать свои фантазии!

Мой самолёт из Лондона был в десять утра. Выезжать нужно было сильно заранее. Лори сказала, что разбудит меня в шесть тридцать и сама закажет кэб. Она никогда не предлагала мне ничего подобного и никогда меня не будила. Тогда я долго не мог уснуть и забылся коротким и крепким сном уже под утро. Разбудила меня Лори громким стуком в дверь:

– Вставайте, сэр!

Пока я умывался, Лори приготовила чай, который мы вместе выпили прямо на кухне. Она была одета в чёрный свитер и серые брюки. Вся строгая, прямая, с острым, большим бюстом. Лицо её было бледным, а голова иногда слегка подрагивала, руки тоже. Ровно в семь раздался телефонный звонок, сообщили, что кэб на месте.

– Юджин, не возражай, кэб до Хитроу я тебе оплачу.

– Это лишнее, – сказал я, – театр оплачивает такси до аэропорта.

– Вот и прекрасно! – сказала она. – У тебя что, много лишних денег? Купи хорошую бутылку на эти деньги и выпей её с друзьями за меня.

– Но это как-то… – промямлил я.

– Не надо спорить! – оборвала она.

Она вызвала консьержа-индуса, чтобы он помог мне с вещами.

– Помоги сэру отнести его багаж в машину, – царственным голосом сказала Лори.

Мы спустились вниз втроём. Перед тем как я покинул Клайв корт, Лори взяла одну сумку у консьержа и сказала ему:

– Открой сэру дверь!

Когда мы уложили все мои сумки и пакеты в багажник кэба, Лори протянула консьержу пять фунтов. Она молчала, губы её были стиснуты, и она не смотрела на меня. Мы коротко обнялись, она пожелала хорошей дороги, я уже сел в машину, как вдруг опомнился.

– Лори, как я мог забыть! У меня же нет номера твоего телефона, – быстро проговорил я.

Я действительно ни разу ей не звонил и не знал её номера.

– А зачем? – спросила она. – Адрес ты знаешь.

– Ну как же? – удивился я. – Не думаю, что я часто буду бывать в Лондоне. Пишу я по-английски плохо, а так смогу позвонить, поздравить с днём рождения королевы, – усмехнулся я.

– Ну разве что с днём рождения королевы, – улыбнулась она, медленно повернулась к водителю и попросила у него листок бумаги и ручку. Тот выдернул листок из какого-то блокнота, достал откуда-то ручку и протянул их Лори. Она взяла листок, положила его на капот, а я, высунувшись в открытую дверцу, за ней наблюдал. Медленно, дрожащей рукой она крупно вывела цифры, а ниже написала мелкими буквами: «Лори». Отдала водителю ручку, сложила листок пополам и протянула мне.

Я не мог сразу дотянуться до руки с листочком, а Лори не сделала шага вперёд и руку мне навстречу не протянула. Она замерла. И в тот момент, когда я едва не коснулся того самого листка, мои пальцы до него почти дотронулись… она вдруг скомкала листок, зажала в кулаке, а кулак прижала к груди. Я удивлённо смотрел на Лори, а она наклонила голову, заглянула мне в глаза и сказала:

– Юджин. Я не люблю ждать, – и, развернувшись, твёрдой походкой зашагала к дому. Лори ни разу не оглянулась, даже закрывая за собой дверь.

А я несколько раз тихо плакал по дороге в аэропорт.

С тех пор я был пару раз в Лондоне. И даже приходил на Мэйда-Вейл и подходил к подъезду Лори… Но потоптался там и не решился ни зайти, ни поинтересоваться у консьержа, как поживает моя старая знакомая. Я понял, что не хочу узнать о ней что-нибудь трагическое. А она вряд ли простит мне, появись я без предупреждения. И если её болезнь прогрессировала за те годы, пока мы не виделись, если она сильно постарела, не знаю, хотела бы она сама, чтобы я её такую увидел. Да и хочу ли я увидеть её такой?..