Почти полночь - [30]

В этот момент Хромой как раз заметил ее: она стояла на якоре, наполовину скрывшись под Новым мостом[12].

Дети подошли поближе. Заика на всякий случай сжимал в руке найденную по дороге палку. Мало ли что их там ждет? Плакса подпрыгивала от нетерпения.

Судно стояло метрах в двух от берега. Попасть туда можно было только по узкому и шаткому деревянному мостику. Спичка без труда забралась на баржу, и они с Обрубком, который страховал со стороны набережной, стали переправлять остальных ребят. Хромой замешкался. Он не хотел, чтобы девушка помогала ему, а еще меньше – чтобы его, как маленького, поддерживал под локоть главарь. Он чувствовал себя униженным. Однако другого выхода не было, и мальчик в итоге позволил себе помочь. Плаксу перенесли на руках. Сопля неловко с грохотом плюхнулся на борт. В конце концов все без помех оказались на барже.

Хромой тут же обнаружил лежавший на палубе железный трап. Мальчик поспешил перекинуть его на берег, чтобы на обратном пути не пришлось ни прыгать, ни унижаться. Проделать это бесшумно, разумеется, не удалось. Поэтому в следующую секунду дверь трюма с грохотом распахнулась.

На пороге появилось существо. Грудь его покрывали железные пластины, голова походила на каску с огромными вытаращенными глазищами. Одна из железных рук изрыгала пламя. Прыгающей жуткой походкой чудовище направилось к детям.

Не дав ему времени атаковать первым, Заика бросился на монстра:

– Гильотина!

Со всего размаха мальчик треснул противника палкой по коленке, и тот рухнул на палубу, издав вопль, до странности похожий на человеческий:

– О боже! Ой, ой, ой!

Гуманоид скрючился и завывал от боли, обхватив раненую конечность. Теперь, когда они могли рассмотреть его получше, дети с изумлением обнаружили, что под железными латами проглядывает одежда. Голубая рабочая форма.

Заика застыл с разинутым ртом. Поверженный противник сдвинул на затылок каску сварщика, и дети увидели обычное человеческое лицо – такое же, как на портрете в квартире изобретателя.

– Г-господин Уб-бри? – пораженно выдохнул Заика.

– Да, это я, юный невежа!

– Ой!

Старик скрючившись лежал на палубе и обеими руками держался за ушибленное место.

Внутри баржа напоминала пещеру Али-Бабы. Длинный вытянутый трюм оказался гораздо просторнее, чем можно было предположить снаружи. На стенах, как и в квартире изобретателя, висели многочисленные рисунки и чертежи. Причем последние не отличались особым разнообразием: на всех были изображены хорошо знакомые детям часы. А еще Хромой разглядел несколько карандашных набросков, где Жорж Убри – мальчик мог поклясться, что это так! – попытался запечатлеть того странного господина, у которого он накануне украл магический предмет.

Сироты уселись прямо на покачивающийся пол. Старик вскоре присоединился к ним. Он снял свои доспехи и выглядел теперь совсем маленьким и тщедушным. Из-за удара, нанесенного Заикой, изобретатель сильно хромал. Поэтому мальчик сконфуженно смотрел себе на ноги, не решаясь поднять глаз.

Вдруг у них за спиной раздался пронзительный крик:

– ПОЛДЕНЬ, ПОЛДЕНЬ, ПОЛДЕНЬ!

Дети подскочили от неожиданности и, обернувшись, увидели небольшую механическую птицу. У нее были оловянные перышки и бронзовая грудка, на шее болтались часы, а из бока торчала ручка, как у шарманки.

– Извините, не хотел вас напугать, – проговорил старик. – Это Красная Шейка. Ходячие часы с кукушкой. Точнее – кукушка с часами.

Он улыбнулся, повернувшись к Заике:

– Будем считать, что мы квиты, молодой человек.

– Ходячие часы с кукушкой? – пораженный, повторил Сопля.

– Да. В последнее время единственные визитеры, которые сюда приходят, тут же сбивают меня с ног. А Красная Шейка – моя добрая подружка. Она сообщает, который час, и бродит туда-сюда по судну, если я не забываю ее завести, что, увы, случается довольно часто.

Некоторое время дети молча следили за передвижениями механической птицы, переваривая слова изобретателя. Наконец Хромой, словно очнувшись, вынул из кармана часы и, ничего не объясняя, положил на невысокий столик. Глаза старика загорелись.

– Великий боже… они у вас… откуда?

– Украл. У странного типа. Пару дней назад. Мы хотим знать… что это такое?

Жорж Убри нахмурился и помрачнел от нахлынувших воспоминаний.

27. Эфир

– ДЗИНЬ! – звякнул дверной колокольчик.

Секунду спустя изобретатель вышел из служебного помещения и поспешил навстречу посетителю. Это было после обеда, на дворе стоял холодный месяц март. Гость, одетый в черное пальто, носил темные очки и высокую шляпу, которую не посчитал нужным снять.

Изобретатель, приветливо улыбнувшись, протянул руку. Визитер поколебался, но потом всё-таки пожал ее. Его ладонь была твердой и ледяной.

– Добрый день, сударь. Чем могу быть полезен?

Гость молча показал картонную папку, которую принес. Жорж Убри, кивнув, освободил небольшой столик, чтобы тот мог разложить свои бумаги. Извлекая на свет содержимое папки, посетитель медленно заговорил:

– Я предлагаю вам воспользоваться вашим мастерством для создания вещи, которая пока не существует. Есть только планы и задумки. Я и мои братья хотим подарить это нашему отцу на… его день рожденья. Большая часть этих бумаг повреждена и нечитаема. И мы думаем, что лишь такой мастер, как вы, способен восстановить пробелы и воплотить замысел в жизнь. Если честно, мы считаем, что