Почти нормальная семья - [7]

— Что?

Она беспокойно бродила взад-вперед между кухонным островом и окном.

— Он лежит на ее столе.

— Надо же! — Карбонара была на той стадии, когда я не мог от нее оторваться. — Так она его забыла?

— Ты что, не слышал, что я сказала? Он лежит у нее на столе!

Ульрика почти кричала.

Конечно, было очень странно, что Стелла забыла свой телефон, однако не было причин так переживать. Я перемешал карбонару, уменьшив жар на плите.

— Плевать на еду, — сказала Ульрика и потянула меня за рукав. — Я начинаю всерьез тревожиться. Пыталась позвонить Амине, но она тоже не отвечает.

— Она же больна. — Я швырнул деревянную ложку на столешницу и сорвал сковородку с плиты. — Возможно, она сознательно оставила его дома, — проговорил я, борясь с чувствами, которые бурлили у меня в душе. — Ты знаешь, что начальница ругала ее за телефон?

Ульрика покачала головой:

— Начальница ее не ругала. Просто побеседовала с ней по поводу использования телефона на рабочем месте. Ты же не думаешь, что Стелла могла сознательно оставить телефон дома?

Нет, пожалуй, это выглядело маловероятным.

— Скорее всего, она его забыла. Слишком торопилась сегодня утром.

— Я должна обзвонить ее подружек, — сказала Ульрика. — Это так на нее не похоже.

— Может, все же подождать?

Я начал говорить о том, что мы слишком избалованы современной техникой и постоянной доступностью — привыкли к тому, что всегда можно выяснить, где находится наша дочь. Строго говоря, нет никаких причин накручивать себя.

— Наверняка она скоро явится домой, — сказал я.

Однако внутри все сжалось. Когда у тебя есть дети, ты никогда не можешь расслабиться.

Ульрика ушла наверх по скрипучей лестнице, а я отправился в постирочную. Как правило, этим занимается Ульрика, — возможно, это напоминает старомодное распределение домашних обязанностей, но на самом деле мы это никогда не обсуждали, просто так сложилось. Кухня была моим царством, постирочная комната — Ульрики.

Несмотря на это, я пошел туда. Случайностей не бывает. Открыв люк стиральной машины, я достал влажные вещи. Темные джинсы, которые мне пришлось вывернуть, чтобы убедиться, что они принадлежат Стелле. Черную майку, тоже принадлежащую Стелле. И белую блузку с цветком на нагрудном кармане, которую она буквально не снимала этим летом. Держа блузку одной рукой, второй я искал вешалку. Тут-то мне и бросилось в глаза, что что-то не так.

Любимая блузка Стеллы. Правый рукав и перед были покрыты темными пятнами.

Подняв глаза к потолку, я беззвучно прочел молитву. Но в душе я знал — Бог не имеет ко всему этому никакого отношения.

6

Много раз за все эти годы я встречался с теми, кто по недоразумению считает, будто моя вера автоматически предполагает наличие своего рода детерминизма, словно моя свободная воля ограничена Господом. Трудно найти более ошибочное суждение. Я верую в человека, созданного по образу и подобию Божьему. Верую в человека.

Порой, встречая людей, которые утверждают, что не верят в Бога, я спрашиваю их — в какого именно Бога они не верят? Обычно они описывают Бога, в которого я тоже не верю.

Свою веру мне пришлось объяснять и Стелле. В один прекрасный день она спросила меня, действительно ли я считаю, что мы с Ульрикой были предназначены друг для друга. В школе кто-то сказал, что Библия запрещает разводы.

— Папа, разве на свете существует один-единственный человек, который для тебя предназначен?

Мы сидели на краю кровати в ее комнате. На ней была пижама с изображением кукол Братц, которыми она в то время увлекалась.

— Нет, это было бы ужасно. Тогда пришлось бы потратить всю жизнь на поиски этого единственного человека.

Стелла сглотнула. От напряженных размышлений ее бровки нахмурились.

— Так вместо мамы мог бы быть кто угодно?

— Вовсе нет. На свете мало вещей, которые либо черные, либо белые. Обычно мы живем среди серых оттенков.

— Серый цвет такой скучный.

— Но ведь это не так. Серый цвет удивительный.

Стелла посмотрела на меня своими большими светлыми глазами, забралась в постель и натянула пахнувшее свежестью одеяло до самого подбородка.

— Натти-натти[4], папа, — прошептала она.

Найти человека, который для тебя предназначен, — от этого голова идет кругом. Для меня не существует более явного свидетельства бытия Господа. Однако это не исключает того, что есть и другие люди, с которыми ты мог бы быть счастлив.

Мы с Ульрикой встретились в молодости, и с тех пор альтернативы не существовало. В Лунде мы оба были новичками. Поскольку мною владела наивная мечта стать актером, я стал участвовать в капустниках студенческого клуба Вермланда, а ближе к зиме там появилась Ульрика. Она была из тех, кто заметен, хотя и не стремится к этому, — сияет, не ослепляя.

Пока я боролся с прыщами и своим акцентом, выдававшим, что я родом из Блекинге, Ульрика блистала в любой студенческой компании. Я расклеивал по всему городу плакаты с надписью «Нет Европейскому союзу, нет мосту»[5], а тем временем Ульрика стала заместителем председателя студенческого клуба и сдала все зачеты по юриспруденции.

Когда под конец года мы оказались на одной вечеринке, я собрался с духом и заговорил с ней. К моему удивлению, Ульрике, похоже, понравилась моя компания. Вскоре мы начали общаться постоянно. Могли разговаривать часами. У нас были различные взгляды на все — от книг и музыки до международной политики, но нам обоим нравилось вести споры, а в конце мы почти всегда приходили к согласию — хотя бы в том, что у каждого свои взгляды и это вполне нормально.