Почти моё золото - [17]

Дед не помнил. Не найдя в холодильнике ничего, достойного внимания, дед повернулся к столу и сразу заметил коробку с пирожными.

— Кушать хочется, живот подводит! Дайте, что на столе лежит!

— Дам ему одно пирожное, пусть помянет, — сказала соседка.

Радостный дед, схватив пирожное, утопал из кухни.

Соседка налила вновь закипевший чай в чашки и включила телевизор. Телевизора у меня не было, поэтому я с интересом поглядывала на экран, слушая заодно жалобы соседки на деда.

На экране шла передача, из тех, которые в народе называют «говорящие головы». Ведущий задает вопросы какому-нибудь известному в районе человеку, а тот на все лады с упоением себя, любимого, расхваливает. На этот раз о себе рассказывал заведующий архивом Сыченюк, легок на помине. Он заливался соловьем, призывая повысить расходы на нужды архивов.

«Как же так? Всего несколько месяцев назад вы говорили совсем о другом!» — вопрошал в телевизоре ведущий. «Не может быть!» — ответствовал заведующий. «Ну, послушайте!» — предложил журналист.

На экране появились другие кадры: Сыченюк стоит на ступенях какого-то правительственного здания и убежденно твердит о том, как замечательно финансируются архивы. В то время он дружил с районным начальством и постоянно его хвалил, а потом поругался и стал критиковать. Но мое внимание привлек не он, а человек, стоявший неподалеку, и глядевший вокруг так, как умеют одни только телохранители. С каких это пор заведующие архивами стали обзаводиться телохранителями? И эти часы с блестящим браслетом я где-то видела, у меня хорошая память. Квартира Кросова, залитый кровью пол и откинутая в сторону рука. Это он, тот человек, который стоит за спиной Сыченюка.

Неужели Сыченюк имеет какое-то отношение к убийству Кросова? Даже если и имеет, то он в этом никогда не сознается. Так и скажет: «Знать ничего не знаю! При чем здесь я? Мало ли кто попал в кадр на съемках программы?». И он будет прав, а я в очередной раз выставлю себя наивной и ничего не понимающей. Я загрустила. Не получается из меня сообразительный сыщик.

В кухню снова влез дедуля и опять стал скрестись в холодильник. Пирожное он уже съел и сразу об этом забыл.

— Кушать хочу, сил нет!

— Ну, хватит! — не выдержала соседка. — Тебя уже кормили!

— Дайте пирожное! Сами едите, а мне не даете! — выл дедуля.

— Ты уже помянул, а эти пирожные я оставлю Ивану и детям. Они скоро придут.

Дед ничего не хотел понимать, огорчился, счел себя обделенным, и опять запричитал:

— Весь день я голодом, уморить хотите!

— Идите в комнату! — приказала соседка.

Дед ушел, и через минуту из комнаты послышался жалостливый вопль:

— Люди добрые, бросьте хлебушка! Мне уже две недели кушать не дают! Помру скоро от голода!

Дедуля как обычно пугал людей у открытого окна. Соседка кинула на дверь тяжелый взгляд, в котором читалось, что если такой светлый день наступит, и любимый дедушка, наконец, помрет, то она от радости на поминках накормит всю улицу. Если соседняя улица придет, то и соседнюю накормит.

Что старый, что малый! Кроме моей кошки на голодного соседского деда был похож маленький сын моей однокурсницы Любани. Мы дружили, когда учились в университете, а сейчас редко встречаемся. Дома ее ребенок отказывался есть даже трюфели и икру, зато в гостях! Любаня рассказывала мне, что однажды она забежала после работы на минутку по важному делу к другой нашей однокурснице Вале. Любаня сделала только одну ошибку — взяла с собой пятилетнего сына. Пока Валя с Любаней разговаривали в коридоре, мальчик зашел на кухню, увидел на столе хлеб и стал его жевать. Женщины вспомнили про ребенка, заглянули на кухню, и у Любани чуть не случился удар, когда она увидела, что ее чадо с самым сиротским видом грызет корку хлеба. На безмолвный вопрос матери сынуля жалостливо произнес: «Мне бы хлебушка покушать…». Что сказала Валя? «Кушай, маленький, кушай, сколько хочешь!» Что сказала ему Любаня дома, лучше не повторять. Но сын всегда исхитрялся ставить ее в гостях в ужасное положение. Говорят же, что детей нельзя брать в магазин и в гости. Это золотое правило всех родителей.

— За что мне такое наказанье? — горько вздохнула соседка. — Дед совсем из ума выжил, а Господь его никак к себе не приберет. Сначала моя мать-покойница с дедом мучилась, а теперь вот мне достался.

— Судьба! — резонно заметила я. Что тут еще скажешь?

— Давай помянем твоего знакомого, пусть земля ему будет пухом. Как там его звать?

— Леонидом Борисовичем звали.

Соседка сегодня впервые услышала о профессоре Кросове, но, как всякий верующий человек, к поминкам относилась серьезно. Из недр шкафа была извлечена бутылка водки, и мне был налит граненый стакан.

— Ну, выпьем! — крякнула Ольга Тимофеевна и залпом выдула свою порцию.

Я, не подумав, последовала ее примеру.

И зря. Пить я не умею. У каждого человека есть своя норма: сколько ему в жизни положено выпить алкоголя. Мои предки выпили и свою норму и мою. Я непьющая, а мой двоюродный брат и в рот никакой алкоголь не берет. Спасибо предкам. Они вообще преуспели во всем, что касается выпивки, особенно прадед по материнской линии. Упился он как-то до зеленых чертей и проиграл жену в карты. Ладно бы только жену, это бы она пережила, но он еще и дом проиграл. Этого моя прабабка простить мужу никак не смогла, взяла топор, пришла в притон и разнесла там все в щепки. Здоровые мужики не смогли ее остановить. Решили, что разъяренная женщина с топором, это опасно. С тех пор пьяниц у нас в роду сразу поубавилось. Решительных женщин наоборот, стало больше.