Почти как мы. Вся правда о свиньях - [8]
Кажется, урок ясен: чем разнообразнее вид готов питаться, тем легче ему пережить перемену климата и среды. Быстрее всего вымирают виды со скудным выбором источников питания. Полярный медведь, который ест мясо, в основном тюленье, приспособился к охоте с дрейфующих льдин. Стратегия была удачной и выигрышной – до недавнего времени. Недостаток ее оказался в том, что медведи в то же время стали слишком зависимы от изменений климата. Если тает лед, тают и возможности охотиться. А если исчезнет возможность охотиться, в скором времени исчезнет и сам полярный медведь. Коалам приходится еще хуже, потому что они способны питаться только листьями строго определенных видов эвкалипта, произрастающих лишь в некоторых районах Австралии. Вот почему от частых новостей о лесных пожарах сердце кровью обливается – коалам некуда деваться, у них есть лишь те ограниченные районы, где произрастает эвкалипт. Можно, конечно, попытаться спасти их, переместив в безопасное место, но маловероятно, что это действительно поможет: рацион коал слишком ограничен.
История, похоже, повторяется. Логично задаться вопросом, победят ли снова в ходе текущего массового вымирания самые гибкие и легко адаптирующиеся всеядные виды. Другой вопрос: насколько менее напряженными станут отношения между нами и свиньями, учитывая, насколько близки наши судьбы?
«Скажи мне, что ты ешь, и я скажу тебе, что ты такое», – писал французский кулинар Жан Антельм Брийя-Саварен в трактате «Физиология вкуса» (Physiologie du goût)[35] в 1825 г. Брийя-Саварен был уверен, что пищевые привычки людей отражают особенности личности и культурную принадлежность. Впрочем, изречение Брийя-Саварена имеет куда более глубокое значение, чем вкладывал в него автор, ведь в то время он еще в принципе не мог знать того, что известно сейчас.
Во-первых, рацион может многое поведать о строении пищеварительной системы. Желудок коровы состоит из четырех отделов (камер) – так жвачные животные в ходе эволюции приспособились к перевариванию растительной пищи, особенно богатой клетчаткой, но трудноперевариваемой. Во-вторых, у хищников желудок маленький, а кишечник короткий, отсутствуют и ферменты, позволяющие расщеплять богатую клетчаткой растительную пищу[36]. У свиней и людей, как видов всеядных, пищеварительная система эволюционировала совершенно иначе. В то же время ее строение могло повлиять на формирование мозга.
Теоретики эволюции с давних пор интересовались, как и почему у животных развивался мозг разного размера. До сих пор точный ответ неизвестен, но некоторые ученые подобрались к разгадке почти вплотную. В начале 1990-х гг. исследователи Лесли Айелло и Питер Уилер обнаружили неизвестную ранее закономерность, и это открытие легло в основу одной из самых значимых работ по эволюции мозга. Всех нас прежде всего интересуем мы сами. Поскольку Айелло и Уилер были эволюционистами, их в этом отношении интересовали приматы, особенно вид Homo sapiens. Чтобы оценить важность их открытия и его значимость для людей и свиней, нужно сначала немного подробнее поговорить об анатомии.
Большой и полностью функционирующий мозг – не такое уж однозначное благо для его обладателя, потому как этот орган невообразимо энергозатратный. В состоянии покоя человеческий мозг потребляет целых 20–25 % всей затрачиваемой организмом энергии. Мозг извлекает необходимые питательные вещества из глюкозы (виноградный сахар), причем на этот загадочный и сложный комок жира и мягких тканей приходится целых 60 % запасов глюкозы. Мозг не способен самостоятельно производить или накапливать питательные вещества, так что по отношению к другим органам он выступает практически как паразит. А вот теперь самое время поговорить об идее Айелло и Уилера.
Чтобы организм мог поддерживать работу мозга определенного размера, а метаболизм при этом не слетал с катушек и не лишал тело всех его запасов, должны существовать ограничения по энергозатратности прочих тканей. Согласно представленной учеными в 1995 г. гипотезе дорогой ткани[37], развитием крупного мозга человек как всеядное животное обязан способности добывать разнообразную и легкоусвояемую пищу, что в свою очередь привело к развитию короткой, а значит, не энергозатратной, пищеварительной системы. Таким образом, у организма остается большой запас энергии, которую можно тратить на поддержание работы крупного мозга. Коротко говоря, большой мозг указывает на разнообразное питание и короткий желудочно-кишечный тракт его обладателя[38]. Как ни странно, это снова подводит нас к теме древних пищевых привычек и наследию крысоподобной праматери в эпохе палеоцена. Впрочем, прежде чем мы слишком увлечемся идеей, что эта же модель объясняет высокое развитие мозга и интеллекта свиньи и человека, и прежде чем на основании величины желудка решим, что коровы – необычайно глупые создания, придется попридержать коней: от поспешных выводов науку всегда хранят дополнительные исследования.
