Почти идеальное ограбление - [42]

– Да я тоже, чем хочешь, клянусь, – ответил Игорь. – Зачем мне врать? Я и сам теряюсь в догадках, кто и, главное, каким образом мог заменить эту картину.

Лешка расстроилась. Она-то надеялась, что ей он сознается. Ведь если бы сюда проник человек-невидимка, и то нельзя было бы не заметить, как на месте одной картины вдруг возникает другая.

– Правда-правда? – дотронувшись до его руки, переспросила она.

Парень поморщился:

– Да говорят тебе! Впрочем, если уж начистоту, то буквально на минутку я и впрямь отходил. Тетя Таня перла очень тяжелое ведро с известкой и штукатуркой, я и помог ей его вынести. Мусорка у нас за домом, во дворе, я бегом туда и сразу назад. Может, и минуты не прошло. За это время никто не мог сюда войти, а картины поменять – тем более. К тому же я велел тете Тане ни на шаг не отходить от входной двери. И еще здесь была Анастасия Андреевна, можете сами у нее спросить. Я возвращался с мусорки, а она мне навстречу шла.

– И это все?

Парень развел руками:

– Ну да.

Все услышанное Лешка пересказала брату. Ромка грозно нахмурился:

– Анастасия Андреевна, значит, приходила?

– Но это не секрет. Она и сама об этом говорила.

Ромка заглянул в кабинет. Помощница Павла Петровича оживленно беседовала с кем-то по телефону. Он увлек сестру в самый дальний угол, где на полу стоял новый горшок с цветком, похожим на дерево.

– Говорить-то говорила. Она не могла об этом не сказать, раз ее Игорь видел. Хитрая какая! Но я ее перехитрю. Слышь, Лешка, мне все же кажется, что не случайно мы ее прощупать не смогли. А давай знаешь что сделаем? Привезем сюда Олю, вот что. Она захватит с собой какую-нибудь картину, что и будет предлогом. Представляешь, что будет? Она подойдет к ней и скажет: «Здравствуйте, Инна Николаевна». И все откроется.

Ромка говорил тихо, но неожиданно оказавшийся рядом Богачев его услышал:

– Что откроется?

– А то, что ваша помощница и увела копию. Она была здесь вчера в половине второго, а больше подозревать некого. Кроме тети Тани, конечно, – сделав жест в сторону подсобки, пошутил юный сыщик.

– Не смеши, – поморщился Павел Петрович. – Я теперь стал думать, что подмена произошла задолго до половины второго. В одиннадцать утра я Игоря отпускал на полчаса, людей было много, наверно, сам и не доглядел. Но уже завтра здесь установят новейшую технику слежения, так что никакой вор нам будет не страшен. А тебе еще раз спасибо. Но только Анастасия Андреевна этого не делала, – еще раз повторил галерист и даже улыбнулся. Видимо, не мог представить своего бывшего преподавателя в роли похитительницы картин.

Ромка, однако, своего мнения не изменил и от намерения разоблачить Анастасию Андреевну не отказался. Он незаметно заснял ее на свой мобильник, и вновь им с Лешкой предстояла тряска от станции метро «Комсомольская» до «Библиотеки имени Ленина», затем пробежка по длиннющему подземному переходу. И вот он, Старый Арбат. Вскоре они оказались возле Олиного стенда.

– Привет! – еще издали крикнул Ромка девушке, а подойдя ближе, показал ей мобильник: – А эта женщина тебе не знакома?

Оля внимательно вгляделась в снимок.

– Лицо ее мне кого-то напоминает. А в общем-то… Нет, я ее не знаю.

– Но сама говоришь, что она тебе кого-то напоминает! – воодушевился Ромка и озабоченно спросил: – Тебе еще долго тут торчать?

– До вечера, а что?

– Мы хотим раскрутить тебя сразу на два дела. Чтобы ты какую-нибудь свою картину хозяину галереи показала, ну и заодно посмотрела на нее вблизи. Вдруг это и есть твоя Инна Николаевна, только сильно замаскированная?

Оля с сомнением покачала головой и обвела руками свой стенд:

– А как же я все это оставлю?

Ромка, не задумываясь, ткнул в сестру пальцем:

– А Лешка на что? Пусть она здесь постоит. Может, и продаст чего.

Оля, вздохнув, подала Лешке толстую тетрадь:

– Здесь на всякий случай цены на картины. Но, главное, никуда не отходи и следи, чтобы со стенда ничего не пропало.

– Торгуй хорошо, – напутствовал сестру Ромка.

– Постараюсь, – кивнула Лешка, но, когда они ушли, заволновалась. Что ей делать, как продавать картины? Просто стоять и молчать? А равнодушная толпа будет течь мимо, не глядя на все эти шедевры?

Чтобы привлечь внимание потенциальных покупателей, она выбрала один, на ее взгляд самый лучший, пейзаж, и взгромоздила его на верх стенда, удерживая снизу обеими руками. Но вскоре устала так стоять. Тогда она прижала пейзаж к себе, как Катька картину Софьи на фотографии в газете, и изобразила на лице такую же ослепительную улыбку. Постояв так некоторое время и не дождавшись никакого результата, Лешка вернула картину на место, мучительно соображая, что предпринять еще.

И вдруг, откуда ни возьмись, к ней подошел пожилой дядечка в сером костюме. Он взглянул на нее, потом на картины живыми черными глазами и что-то сказал по-английски, да так быстро, что Лешка ничего не разобрала и лишь на всякий случай утвердительно кивнула.

– How much is this picture? – поинтересовался затем иностранец и указал пальцем на тот самый пейзаж, которым она только что манипулировала.

Лешка прекрасно поняла, что этот дядечка спрашивает у нее, сколько стоит эта картина. В школе она с легкостью бы ответила на такой вопрос, но сейчас попросту онемела, язык у нее прямо-таки присох к нёбу. Лешка беспомощно посмотрела на иностранца, потом кивнула опять и заглянула в тетрадку, которую ей оставила Оля. Там было написано: «пейз. с сосн. – 1800». Это означало, что пейзаж с сосной следовало продавать за одну тысячу восемьсот рублей.