Почти детективная история - [17]
- Я не вредная!
- По твоему упрямству…
- Я не упрямая!
- Ты вредная и упрямая!
Анна смеялась, пока он держал ее в своих руках. Двигаясь, они случайно задели стол, и на пол посыпались мандарины. Но никто не обратил на это внимание. Потому что, когда Вадим поставил Анну снова на пол, у нее кружилась голова, и, чтобы не упасть, пришлось обнять его за плечи, но тогда голова закружилась еще сильнее. Потому что он стал жадно ее целовать.
- Почему ты в тот день осталась? – через некоторое время спросил Вадим, крепко прижав Анну к себе.
- Наверное, потому, что ты признался мне в любви, - прошептала она, уткнувшись носом в его шею.
- Я?! Ты точно в этом уверена?
- Абсолютно… Я у Нее одной ищу ответа…
Вадим нежно провел рукой по ее растрепавшимся волосам и тихо произнес:
- Знаешь, я ведь никому никогда не читал стихов. Ты единственная.
- Знаю, - счастливо улыбнулась Анна, - А еще я знаю две последние строчки.[3]
Вадим беззвучно рассмеялся.
- Ну, кроме того, Рыжая, что ты вредная и упрямая, ты еще и умная.
- Точно…и не называй меня Рыжей. Запомни, цвет моих волос теперь – темный шоколад. Мне сказал об этом один знакомый художник.
Почти английский детектив
Густые хлопья снега толстым слоем ложились на ветви деревьев и лапы елей, покрывая плотным ковром дремучий лес, заметая и так едва видимые тропки. Метель разыгралась не на шутку, превратив терем в неприступную снежную крепость, со всех сторон окруженную высоченными сугробами.
Но непогода не пугала собравшихся. Жарко горели печи, пахло пирогами и жареным мясом, заморскими мандаринами и лесной хвоей, в роскошных палатах было тепло и уютно.
За столом, накрытым скатертью-самобранкой, гости наслаждались отменными кушаньями и ожидали наступления самого волшебного и значимого праздника в году.
Все ждали появления Змея Горыныча и начала сказочной церемонии. В тереме царила праздничная атмосфера: звучала музыка, все веселились, поднимали чарки за Новый Год, новое счастье, новые сказки.
Душераздирающий вопль безжалостно вклинился в гущу празднования, нарушив гармонию вечера.
В палаты влетела Баба Яга, остервенело размахивая метлой, и истошно крича:
–Убили! Убили! Душегубцы! Извели на корню! Лишили живота! Змеюшку убили!
На ее плече сидел, сверкая зелеными глазищами, черный котяра, а его шерсть топорщилась от испуга.
– Кто?! Где?! Как?! Когда?! – после секундного потрясения терем наполнился гулом голосов.
– Что случилось то, говори толком, – сурово пробасил Леший.
Баба Яга в замешательстве остановилась, окинула всех диким взглядом и затараторила:
– Лечу, значица я, на всех парах, невзирая на метель и стужу, на нелетную погоду. Знаю, ждут меня, исстрадалися, как же без Бабы Яги Новый Год справлять?! Без меня и праздник – не праздник и веселье – не веселье.
– Ближе к делу, – одернул ее Леший.
– Не перебивай старших, – Яга пригрозила ему помелом. – Так вот, спешу, лечу, ну и не подрассчитала маленько, врезалась чуток в ставенки резные, одна-то и слетела с петель. А там… Мало того, что душевное потрясение от аварии, так еще и такое увидеть… Ааа, убили, ироды!!! Как же мы таперича…
И Баба Яга начала всхлипывать навзрыд, уткнувшись в пушистый хвост кота.
Василий бесцеремонно выдернул свое сокровище из рук Яги и стал придирчиво рассматривать мех на свету. Бабуля быстро нашла замену, ухватившись за парчовый рукав Царевны-Несмеяны.
– Да ты не голоси, дальше, то что?!
– А дальше, – Яга смачно высморкалась в рукав. Царевна беззвучно роняла слезы, оплакивая испорченный наряд.
– Смотрю – Змей Горыныч лежит, надежа и опора наша, на холодном полу, бездыханный, а в брюхе евонном кинжал торчит и кругом неубрано, видать слуги-то разленилися, и все в кровушке алой, – всхлипывала Баба Яга, – а говорили, что у Змеюшки зеленая кровь-то, так и знала, что врут. В прошлом годе как раз спорила об этом с Жар-птицей, – уже спокойным голосом сказала она.
И оттолкнув сгрудившихся вокруг нее, Яга подошла к Жар-птице и выдернула у нее перо из хвоста.
– Проспорила, ты матушка, – ответила она на безмолвный изумленный взгляд птички, прилаживая перо к волосам.
– Да ты, очумела что ли? – хором спросили Лесовики.
– Ах, лучше бы я очумела! Вон, Василия спроси, он тоже видел ужас этот своими глазищами.
Все уставились на Ваську. Тот кивал головой, выкатывал глаза от страха и прижимал лапы к сердцу.
– Делать-то что теперь? – раздавалось со всех концов залы.
– Так я все сделала уж, – сказала Баба Яга. – Я в таких делах знаю толк. Дверь злополучной комнаты заперла, чтоб ни одной улики не пропало, чтоб все как есть было, когда наши доблестные богатыри примчатся расследовать.
– Но как же теперь Новый Год? Он ведь никогда не наступит, и мы навеки останемся в старом году, и везде будет царить вечная зима, и во всех мирах время остановится.
