Почти библейский исход - [36]

Проснулся он с гудящей головой и затёкшим телом. Вспомнил ночные кошмары и пожалел, что ром кончился. Попробовал выйти — хренушки, приятель дверь захлопнул, а ключей у него не было. Только окошко на двери открывалось. Он и открыл! Лучше бы не открывал — завоняло сильно. А метрах в двух от окошка, весь в крови, стоял шапочно знакомый техник. Азиз ему «Салам!», а тот молча — к нему. Азиз окошко захлопнул и на шпингалет закрыл, а техник потихоньку в дверь скребстись начал. Фархад за стенкой на призывы к диалогу не отвечал.

Два дня Азиз тихарился, подъедая запасы и обустраивая быт «пока спасатели не придут». Вода была, туалет он себе соорудил, быт налаживался, но… На звонки по «горячим телефонам» никто не отвечал, сестра тоже не отвечала, а потом и телефон сел. Скрежет в коридоре прекратился, но при попытке открыть окошко возобновился. Оставил тогда попытки цивилизованно выйти наружу Азиз и сел решать задачку — как выкопать подземный ход со второго этажа наружу.

Подземелье он решил не копать, а вот раздолбить стену и поглядеть, что с Фархадом — легко, благо перегородка гипсокартонная. Посмотрел, точнее, Фархад посмотрел. Как только в дыру смогла пролезть его рука — он её к Азизу и просунул. И голову в расширившийся пролом! И на этом успехи Фархада закончились. Сперва Азиз умудрился примотать кисть фархадовой руки к его же голове найденной верёвкой, а потом обмотать и голову, и руку пищевой плёнкой. Как он это изловчился — ему самому непонятно. А дальше — дело техники: замотать слепого однорукого в плёнку и для страховки — поверх плёнки извести скотча, сколько не жалко… А потом, спустя два дня молитв и «мокрого» голодания — «Сникерс» из директорского стола не в счёт — с гиканьем и посвистом появились мы.

Всё это Азиз рассказывал, хрустя галетами, заначенными мной в броневике, и чавкая концентратом «индейка с рисом», который он смущённо ел руками прямо из банки. И глаза его… Радость, что его нашли и спасли, сменялась надеждой, дикой надеждой, что его не бросят здесь одного.

— Тотти! Спроси его — что за бочки? И если большие — солярка их не разъест?

— Пётр! Ты что задумал?

— Сейчас узнаешь.

— Он говорит, пластиковые стошестидесятилитровые, солярку вроде льют в подобные и не жалуются.

— Тогда переводи: ему нужно что-то от нас, нам нужно что-то от него. Обмен следующий: его грузовик с бочками он доводит до «Марина-центра». Взамен — оружие, патроны — не очень много — и всё то, что мы с собой не возьмём. Или — пистолет, две обоймы и наш грузовик прямо здесь в обмен на ключи от его трака.

Пока Тотти переводил, Саша негромко спросила:

— А зачем такие обмены?

— Саш, ты предлагаешь его тупо бросить здесь?

— Нет, но…

— Вот тебе и но…

Беседа Тотти с Азизом затянулась. Оба уже начали активно жестикулировать…

— Тотти, что у вас там?

— Азиз спросил, зачем нам бочки. Я объяснил. Тогда он поинтересовался — а не подойдут ли нам бОльшие ёмкости для топлива.

— Это какие? И где?

Опять диалог на арабском.

— Ближе к шоссе по этой дороге — фирма-установщик. У них могут быть большие ёмкости — он им привозил, от куба до десяти кубов!

Немая сцена.

— Так, без воплей, шампанского и стрельбы в воздух на радостях! Встали, собрались — и на выход! Кому надо — оправились. Азиз — с нами! Кстати, здесь душ есть?

Каждый раз, когда Саша начинает так разговаривать, меня «терзают смутные сомнения» — повезло Тамиру? Или попал он?

Удовольствие «выше полового» — выходить из прохладного помещения на душный солнцепёк! А потом вдобавок лезть в раскалённый броневик… А мы такие чистые все, после душа… Не айс, в общем.

К местным водопроводчикам попали со второй попытки: первый раз, вежливо постучавшись носом «Фахда» в ворота, заехали к местным камнетёсам — глыбы каменные, контейнеры, деревянные ящики… Зато вторая попытка — в яблочко! Даже, я бы сказал, в два, потому что завалившиеся внутрь площадки ворота погребли под собой очередного зомбяка. Почему зомбяка? Да живой после падения на него ворот и прокатки броневиком лежит смирно, а не пытается выбраться! Метрах в десяти от ворот начинался высокий, метров семи высотой, навес, под которым находилось, так сказать, всё. И ассортимент, и модуль, видимо, конторы. А вокруг навеса шла объездная дорога, по которой мы нарезали два круга, высматривая шевеление. Потом — по настоянию Саши — я два раза прокатился по упавшим створкам ворот, вминая покойного в асфальт, и заехал на свободное место под навесом.

Муки выбора — кто с этим не сталкивался? Горизонтальные или вертикальные? Одну большую, две поменьше или несколько маленьких? Остановились в итоге на десятке высоких вертикальных ёмкостей с основанием метр на метр, оребрённых, ёмкостью в два куба каждая и не очень тяжёлых. Выбор сделан, дело за малым — разгрузить Азизов грузовик, загрузить нужное нам и валить домой, благо время уже даже не обеденное, а полдничное.

Когда в половине шестого по египетскому времени я крутил баранку нашего грузовика, вслед за Азизом заруливая к «Марина-центру», то в такт громыхающим в кузове бочкам в голове громыхало: «Какие ещё геморрои на наши головы свалятся? И как скоро?»