Почти библейская история - [21]

В бильярдной было накурено, не продохнуть. Вокруг одного стола сгрудились зеваки, шумно наблюдая за ходом партии. Второй стол был свободен, если не брать в расчет худощавого парня, в гордом одиночестве гонявшего по суконному полю нумерованные шары.

— Сыграем? — доставая из пирамиды кий, предложил Сергей.

Парень, перегнувшийся над полированным бортиком и метивший разбить сразу несколько шаров, снял кий с пальца и распрямил спину, окатив Линькова взглядом карточного шулера, столкнувшегося с лоховатым новичком.

— Я играю только на интерес, — нахально заявил он.

Сергей без лишних разговоров достал пятьдесят долларов и положил на сукно. Парень стрельнул скользкими глазками по его кожаному портмоне, заметив в нем в избытке зеленых купюр и согласился, выложив из кармана смятые банкноты. И мелом принялся натирать кончик кия, готовясь в два счета уделать соперника. Раскатившиеся по полю шары собрали в кучу и придали треугольную форму. Парнишка, которому по жребию выпало бить первому, усмехнулся и пушечным ударом разбил пирамиду. Шары со стуком покатились, сталкиваясь меж собой, и несколько тут же слетели в лузы. С самодовольной улыбочкой игрок обошел стол сбоку, примерился и загнал в сетку еще парочку.

От соседнего бильярда к ним стали переходить зрители, вслух обсуждая преимущество той или иной комбинации, лезли с советами, какой шар лучше бить. Некоторые, переборщив с алкоголем, и вовсе лезли под руку, мешая игре. Отвлекшись на них, парень сделал неверное движение и промахнулся, и под негодующий гул уступил поле боя Сергею.

"Вот ты, паря, и приплыл!" — торжествующе подумал Линьков, развел руками зрителей, нашел удачную позицию и молниеносным ударом вогнал в лузы сразу три шара. Это был удар профессионала, в свое время он немало времени провел в бильярдных, беря уроки у настоящих мастеров игры. Парнишка занервничал, предвидя, что победа ему вряд ли дастся легкой ценой. Но когда его соперник удар за ударом основательно расчистил поле, а потом и последний оставшийся шар без труда вывел из игры, распсиховался, схватил за грудки особо рьяного болельщика, по вине которого, как казалось, случился проигрыш и вытолкал из бильярдной.

— Давай еще партию! — с азартом предложил он. — Ставлю полторы сотни.

Сергей вернул кий на место, забрал из "банка" полтинник, оставив парнишке его деньги.

— Некогда, брат! — и дружески хлопнул проигравшегося по плечу. — Купи себе на них чего-нибудь в баре.

Настроение после одержанной победы приподнялось, в прекрасном расположении духа он вышел из комнаты в оглушающий музыкой бар и сразу увидел мужчину, подсевшего за столик к Ларисе и что-то настойчиво ей заясняющего. Сергей бросил взгляд на выход, где скучал охранник, и подумал, успеет ли тот разнять, завяжись драка. Внутри его зашевелилась ревность, раздвигая танцующую публику плечами, он шел к жене, готовый разделаться с каждым, кто посягнет на его подругу.

Мужчина, а судя по орлиному профилю и черной шевелюре, это был сын седого Кавказа поднялся, бесцеремонно потянул Ларису за собой. Она вырвала руку, и с испугом смотрела на подошедшего к обидчику мужа.

— В чем дело?! — с вызовом спросил наглеца Сергей, сжимая кулаки.

— Ничего, дарагой! — неожиданно миролюбиво ответил грузин, не кидаясь врукопашную вопреки предубеждению Линькова. — Просто я хотел пригласить дэвушку…

— Девушка не танцует! — выпалил Сергей все еще на взводе.

— Как?! Такая каралева, и не танцует?!

— Танцует, — вмешалась Лариса, вставая со стула. — Но только с мужем.

Грузин извинился, чем еще раз удивил Линькова, и растворился в толпе, подыскивая себе другую подружку на вечер. Между тем ди-джей сменил компакт-диск, и вместо бешенных, бьющих по мозгам ритмов, заиграл красивая мелодия.

Лариса увела Сергея в зал, положила руки на его литые плечи и, глядя снизу в его поблескивающие глаза, прошептала:

— Знаешь, чего я больше всего хочу на свете?

— Чего? — спросил он, думая, что речь по известной женской хитрости зашла о какой-нибудь дорогой безделушке.

— Чтобы эта сказка не заканчивалась никогда… — сказала она и прильнула к груди мужа

3

Спустя час после отхода лайнера от причала морского вокзала, когда береговая линия, истончившись до нити, растаяла вдали, Линьков почувствовал недомогание от качки. Не сказать, чтобы волнение было сильным, но шаткость палубы, покачивание под ногами вызывали у Сергея приступы тошноты, его мутило так, что казалось, недалеко и до рвоты. Лариса, отдыхавшая в шезлонге, заметив побледнелость в его лице, заволновалась:

— Ты что такой белый? Тебе плохо?

— Терпимо… — поморщился Сергей, справляясь с нахлынувшей дурнотою. — Если ты не против, пойду в каюту.

И, не дожидаясь ответа жены, он побрел по палубе, придерживаясь слабой рукой за поручень.

— Я вызову врача! — крикнула ему вдогонку Лариса.

В каюте он достал из холодильника бутылку минеральной воды и заставил себя через силу выпить стакан, полагая минералкой продавить застрявший в горле тошнотворный ком. Охлажденная жидкость пролилась по пищеводу, но легче от нее не сделалось. Тогда, обманывая организм, Сергей задернул портьеры и упал на софу, зарываясь лицом в подушку. Он пытался забыться в надежде, что с пробуждением или болтанка прекратится, или он к ней привыкнет.