Почта в Никогда-Никогда - [77]

— Старик его не упустит, — говорит коренастый норвежец, держащий в руке что-то вроде косы, закрепленной торчком, подобно оружию наших косиньеров[39]. Откуда эта уверенность? А ведь мы были так близко, что без труда можно было увидеть глаза китов, без признака беспокойства следящих за кораблем, немногим крупнее, чем каждый из них.

И все-таки бог китов отвернулся от этого стада, Это произошло так. Мы идем и идем замысловатыми зигзагами. Чейсс Стаббс колдует над своей пушкой, он выглядит так, будто дирижирует оркестром, а все мы танцуем в такт его музыке. У меня окоченели от холода пальцы, я с трудом держу тяжелую камеру и не знаю, смогу ли нажать спуск. И вот кит вдруг всплывает рядом с нами. Грохнул выстрел, мы тотчас же услышали глухой взрыв. Разорвалась граната в теле кита. Стадо как ветром сдуло с поверхности океана, раненый колосс на нырнул, а бросился вперед, натягивая канат гарпуна. Это длилось секунду, в следующий момент на поверхности показалась кровавая пена. Кит погрузился в океан и потянул нас за собой. Еще несколько секунд, и фонтан крови предупредил, что он поднимается: на поверхность всплыли внутренности животного, напоминающие размерами шланги пожарных. Он снова показался; с расстояния в несколько метров, которое нас разделяло, были хорошо, может быть даже слишком хорошо, видны его испуганные глаза, всматривающиеся в собственную смерть, от которой ужо не было спасения. Пушка выстрелила снова, и, как далекое эхо, донесся до нас новый взрыв.

«Под флагом »

Заработал двигатель. Начали сматывать канат гарпуна. Смерть тянула к себе бьющуюся добычу. Сердце наблюдателя разрывалось от жалости при виде этого зрелища, но умом он не мог не надивиться совершенству бесчеловечной операции. Когда кашалот оказался у самого борта судна, в судорожно бьющееся тело животного была вбита стальная трубка, соединенная с компрессором, который стал накачивать кита воздухом. Норвежец у борта быстро обрезал ножом ласты животного, с необыкновенной ловкостью вырезал в колотящем по воде хвосте большую круглую дыру, через которую протянули путы. И вот кит уже приторочен к судну; даже если он сорвется, то надутый воздухом не уйдет под воду, а без плавников бегство для пего вообще исключено.

Чайки, которые сопровождали нас от самого Олбани, ловко выхватывали из воды кровавые клочья мяса побежденного колосса. Одна схватила и подняла в воздух вырезанный из хвоста круг мяса, покрытый жиром. Кит был еще жив, кровавый фонтан не прекращал бить. Судно двинулось дальше, волоча раненое животное за собой рядом с бортом, его глаз, обращенный к нам, обильно заливала вода. Кит как бы стал частью корабля, к которому прильнул всем своим большим телом. Он рассекал волны вместе со своим убийцей, вместе с нами преследовал свое стадо. Он подпрыгивал на волне, когда нас качало, и в том же ритме мчался по океану. Прошло еще целых двадцать минут, прежде чем его нижняя челюсть отвисла и глаз затуманился. Чайки только теперь отважились сесть прямо на его открытую рапу, чтобы отщипнуть длинными клювами лакомый кусочек. Команде «Чейнза III» тоже кое-что перепало. Каждый получает премию в один фунт, тринадцать шиллингов и шесть пенсов при недельной выплате, остальные семь шиллингов и шесть пенсов — при окончательных расчетах в конце сезона.

Над палубой время от времени проносятся стайки летающих рыб. Как раз во время борьбы с китом одна такая рыба задела за антенну радиостанции и свалилась на палубу. Ее жабры часто двигаются. Плохи те полеты, которые заканчиваются в холодильнике корабля.

Запись в судовом журнале: «13.20 — тридцать коров с телятами. 14.07 — кит под флагом». Оказывается, когда судно преследует крупное стадо и дорога каждая минута, надутого воздухом кита не закрепляют у борта, а оставляют в море, вбив предварительно в его тело стальной прут с флагом. В конце лова судно, добывшее кита, забирает его с собой или поручает это дело другому кораблю той же флотилии, особенно в тех случаях, когда само оно перегружено добычей. Тот, которого мы заметили около четырнадцати часов, был добычей «Чейнза I». Он так раздут, что просто непонятно, почему еще не лопнул. Однако время от времени из него вырывается кровавый фонтан, говорящий о том, что кит еще жив. Раздается команда, мы сходим с курса и приближаемся к живому трупу. Капитан Стаббс уже у пушки; умные чайки оставляют кровавые раны на черной блестящей оболочке и с криком улетают прочь. Снова два выстрела, но на этот раз только гранатой, без гарпуна. Чейсс Стаббс подает команду:

— Полный вперед!

Раздаются звонки сигнальных аппаратов, и мы отправляемся дальше вместе с притороченным «нашим» китом. Чайки спокойно возвращаются к прерванному пиру: ведь угощение не двигается и не заливает их потоками крови.

Запись в судовом журнале: «15.09 — кит по борту». В этого граната угодила, как в диспетчерскую железнодорожного узла: рельсы целы, но все стрелки перепутаны. Уже после первого выстрела он превратился в кучу клеток, жаждущих кислорода, подача которого прекратилась. Пожалуй, смерть у него была легкая. Этот кит — последний, которого «Чейнз III» приторочил сегодня к борту. Наступил конец драмы. Я не хотел бы никогда ее более видеть. Тысячи погибших рыб в сетях менее выразительны, ибо все они для наблюдателя одинаковы. Смерть же