Почта святого Валентина - [87]
Паша шествовал по расшитым позолотой залам, точно Данила-мастер за Хозяйкой Медной горы. У стеклянных дверей ресторана девушка передала заробевшего Звонарева метрдотелю. Оглядев сказочные покои ресторана, Звонарев увидел в эрмитажной глубине целый отряд черно-белых официантов, вытянувшихся по струнке при его появлении. Журчал и прозрачно чирикал зеленоватыми брызгами фонтан. Одетые в красный, расшитый галунами и инкрустированный масляными вставками мундир, нависали массивные своды. Потолки напоминали парадную форму восточного военачальника, утяжеленную чешуей незаслуженных наград. Машинально проверив, на месте ли портмоне, и убедившись, что никакого портмоне при нем нет, Звонарев позволил проводить себя к столику у зашторенного окна, как раз рядом с фонтаном.
В этот час других посетителей в зале не было. Стены, полы наборного мрамора, портьеры, столы, стулья и даже пепельницы глядели на Звонарева высокомерно. Нимало не смущаясь, он плюхнулся на стул и принялся укоризненно разглядывать меню, напечатанное на плотной фисташковой бумаге.
— А вот и вы, мой милый мистер Звонарев! — раздался бодрый возглас.
Оглянувшись, Павел увидел, как черно-белые официанты во главе с метрдотелем согнулись в полупоклоне, точно рожь под набежавшим предгрозовым ветром. Валентин был одет в щегольской костюм тонкой английской шерсти, на иссиня-черном галстуке мерцали маленькие жемчужные трилистники. Звонарев криво поклонился. Он ждал, что вслед за приветствием Веденцов незамедлительно принесет извинения, ради которых, собственно, Паша и согласился приехать в этот чертов ресторан. Вместо извинений было принесено меню, притом именно Веденцову.
— Вы заказали? Прошу вас, Павел Дмитрич, не отказывайтесь от широких жестов. Не мстите так мелко. Знаете, в Буэнос-Айресе потрясающее мясо. Никогда бы не подумал, что кусок жареного мяса может доставить столько вкусовых впечатлений. Наверное, они откармливают коров розмарином.
— И колыбельные им поет Андреа Бочелли, — угрюмо добавил Звонарев.
— Готовы сделать заказ? — вопросительно изогнулся пожилой метрдотель, похожий на лорда-канцлера.
— Пожалуйста, Павел Дмитрич, не стесняйтесь!
Злобно сверкнув глазками на Валентина, Звонарев перевел взгляд на меню, точно на витрину оружейной лавки. Пробежав по правой колонке, он зачастил:
— Благолепие, какое благолепие. Воззримся, братие, что тут у нас по сусекам, поглядим. Ага… Боровики в маринаде. Откуда боровички, почтенный?
— Из-под Рязани.
— Без базара? Соус «кюри» по-припятски? Нет?
— Что вы, как можно. У нас поставщики проверенные, старообрядцы, народ положительный, экологически чистый.
— Тогда две порции. Можно? — Он глянул исподлобья на Веденцова.
— Разумеется, Павел, доставьте мне удовольствие.
— Фуа-гра на каштановом меду с вином… Его, значит. Потом непременно крабовое фрикасе в ржаном кокоте. Люблю, знаете, побаловать себя ржаным кокотцем. Хорош ли кокот-от ваш? Прекрасно! Ну и «Цезарь» вот с тигровыми креветками. Доигрался, самодержец. Это если по холодным закускам.
На лице метрдотеля, преисполненном достоинства и доброты, не отразилось никаких волнений и перемен. Веденцов чуть приподнял правый уголок своей сросшейся брови.
— Теперь первое. Суп — он для здоровья. Матушка моя всегда говорит: день без горячего супа — вычет из долголетия. А зачем нам вычитать из долголетия? Сейчас мы прибавим пару лишних дней жизни. Согласны? Кто против? Кто воздержался? Так, что тут? Суп-крем «Дуэт». Это как раз про нас с Валентин Данилычем. Ну и борща черниговского. Покупай отечественное!
— Чернигов — это Украина, — заметил Веденцов.
— Украина? Украину я люблю. А, ну вот. Рибай на бородинском соусе. Тут уж промаха не будет. Рибай, май лав, рибай. Не галушка какая-нибудь.
— Прошу простить, борщ вы заказываете? — уточнил метрдотель, переводя взгляд со Звонарева на Веденцова и обратно.
— Если вы не возражаете. Так. С полезной частью покончено. Пора подумать о приятном. Взять хоть дорадо с икорным соусом. Не забыть и каре ягненка с перловой кашей. Ягнята! В каре! На Сенатскую площадь! Там сейчас такая каша заварится!
— Не лопнете, господин Звонарев?
— Если тут кто и лопнет, то не от сытости, а от жадности, — ответил Павел с вызовом.
— Продолжайте, голубчик.
Уже трижды переворачивал метрдотель страничку своего блокнота. Лицо его утратило всякую чопорность и сделалось нежным, точно у дедушки, к которому в кои-то веки приехал погостить любимый внук. За утиным филе последовала «шоколадная симфония», за пирожным «Граждане Кале» — птифуры. Наконец меню закончилось.
— Что будете пить?
— Пусть он закажет. — Звонарев милостиво кивнул в сторону Валентина.
— Касторки нет у вас? — спросил Веденцов.
Метрдотель позволил себе понимающую улыбку.
— Нарзан и кофе. Капучино.
— А покушать? — Метрдотель лучился благорасположением.
— Помилуйте, у меня не будет аппетита. — Веденцов выразительно посмотрел на Павла.
— Мы вас еще пригласим. Далеко не уходите, — величаво молвил Звонарев, вытирая нос салфеткой с вензелем. — Ну, зачем вы меня позвали?
— Господин Звонарев, у меня для вас неожиданное предложение.
Веденцов побарабанил пальцами по белоснежной скатерти.
«Лис» – крошечный студенческий театр, пытающийся перехитрить руководство университета. Всего один из сюжетов, которым посвящен роман. Книга охватывает три десятилетия из жизни российского вуза, в метаморфозах этого маленького государства отражаются перемены огромной страны. Здесь борьба за власть, дружбы, интриги, влюбленности, поединки, свидания, и, что еще важнее, ряд волшебных изменений действующих лиц, главные из которых – студенты настоящие, бывшие и вечные. Кого тут только не встретишь: отличник в платье королевского мушкетера, двоечник-аристократ, донжуаны, шуты, руферы, дуэлянты.
В волшебной квартире на Маросейке готовят клей для разбитых сердец, из дачной глуши летят телеграммы, похожие на узоры короедов, в Атласских горах бродят боги, говорящие по-птичьи. «Волчок» – головоломка любви, разбегающейся по странам и снам, бестиарий характеров, коллекция интриг. Здесь все неподдельное: люди, истории, страсти. Здесь все не то, чем кажется: японский сад в подмосковных лесах, мужчина во власти влюбленной женщины, итальянское поместье Эмпатико, где деньги добывают прямо из подсознания.
У бывшего преподавателя случайно открывается редкостный дар: он умеет писать письма, которые действуют на адресата неотвратимо, как силы природы. При помощи писем герой способен убедить, заинтересовать, утешить, соблазнить – словом, магически преобразить чужую волю. Друзья советуют превратить этот дар в коммерческую услугу. Герой помещает объявление в газете, и однажды раздается телефонный звонок, который меняет жизнь героя до неузнаваемости.В романе описана работа уникального ивент-агентства, где для состоятельных клиентов придумывают и устраивают незабываемые события: свидания, примирения, романтические расставания.
В уральском городке старшеклассницы, желая разыграть новичка, пишут ему любовное письмо. Постепенно любовный заговор разрастается, в нем запутывается все больше народу... Пестрый и теплый, как лоскутное одеяло, роман о времени первой любви и ее потрясающих, непредсказуемых, авантюрных последствиях.
В состав книги Натальи Галкиной «Корабль и другие истории» входят поэмы и эссе, — самые крупные поэтические формы и самые малые прозаические, которые Борис Никольский называл «повествованиями в историях». В поэме «Корабль» создан многоплановый литературный образ Петербурга, города, в котором слиты воедино мечта и действительность, парадные площади и тупики, дворцы и старые дворовые флигели; и «Корабль», и завершающая книгу поэма «Оккервиль» — несомненно «петербургские тексты». В собраниях «историй» «Клипы», «Подробности», «Ошибки рыб», «Музей города Мышкина», «Из записных книжек» соседствуют анекдоты, реалистические зарисовки, звучат ноты абсурда и фантасмагории.
Герои этой книги – старшеклассники одной из крымских школ на рубеже 80—90-х годов прошлого века. Они живут в закрытом военном городке, ещё сохраняющем остатки былой стабильности на краю охваченной переменами страны. Но шторм истории гремит всё ближе, брызги летят. Настанет день – и ребята уйдут в самостоятельный поход, их планы и мечты разобьются о жизнь, но память о них будет бесконечно долго вести за собой и придавать силы.На обложке – Татьяна Ильвес.Автор стихов – Виктория Лазарева.
«Страна возможностей» — это сборник историй о поисках работы и самого себя в мире взрослых людей. Рома Бордунов пишет о неловких собеседованиях, бессмысленных стажировках, работе грузчиком, официантом, Дедом Морозом, риелтором, и, наконец, о деньгах и счастье. Книга про взросление, голодное студенчество, работу в большом городе и про каждого, кто хотя бы раз задумывался, зачем все это нужно.
Сезар не знает, зачем ему жить. Любимая женщина умерла, и мир без нее потерял для него всякий смысл. Своему маленькому сыну он не может передать ничего, кроме своей тоски, и потому мальчику будет лучше без него… Сезар сдался, капитулировал, признал, что ему больше нет места среди живых. И в тот самый миг, когда он готов уйти навсегда, в дверь его квартиры постучали. На пороге — молодая женщина, прекрасная и таинственная. Соседка, которую Сезар никогда не видел. У нее греческий акцент, она превосходно образована, и она умеет слушать.
Лучшие друзья Дилл, Лидия и Трэвис родились и выросли в американской глубинке. Сейчас, в выпускном классе, ребята стоят перед выбором: поступить в университет и уехать из провинции или найти работу и остаться дома? Для Лидии ответ очевиден. Яркая и целеустремленная, она ведет популярный фэшн-блог и мечтает поскорее окончить школу, чтобы вырваться из унылого городка. Для Дилла и Трэвиса все далеко не так просто. Слишком многое держит их в Форрествилле и слишком мало возможностей они видят впереди. Но так ли это на самом деле? И как не пожалеть о своем выборе?
Эта книга – научно-популярное издание на самые интересные и глобальные темы – о возрасте и происхождении человеческой цивилизации. В ней сообщается о самом загадочном и непостижимом – о древнем посещении Земли инопланетянами и об удивительных генетических экспериментах, которые они здесь проводили. На основании многочисленных источников автор достаточно подробно описывает существенные отличия Небожителей от обычных земных людей и приводит возможные причины уничтожения людей Всемирным потопом.