Почта святого Валентина - [62]

— Все, все донесла разведка. Известно, кто в этом доме самый большой сладкоежка! У меня для тебя подарок.

Они стояли между шкафчиками вдвоем — ладный худенький офицер и коренастый, с седыми вихрами и черными насупленными бровями доктор. Расстегнув ремешок потертой планшетки, лейтенант осторожно вынул небольшой сверток в серой бумаге, местами темнеющей полупрозрачными пятнами. Машинально взяв сверток в могучие руки, Вартан Мартиросович услышал забытый запах — тот самый запах подсолнечной халвы, которая всегда крошилась при первом укусе и нежно липла к зубам и деснам, щекоча маслянистой пахучей сладостью.

— Ну пойдем, дорогой. С супругой тебя познакомлю, она-то отца помнит. — Доктор силился вернуться в реальность и стряхнуть чары времени, когда он был маленьким, отец большим, а рыхлая копеечная халва — самым вкусным лакомством на свете.

Закончив номер, на пике рукоплесканий Хронов вышел в коридор, стягивая на ходу свой звездный плащ. В коридоре, по-прежнему перегороженном лучами солнца, стоял, глядя в окно с терпеливо-озабоченным видом, Денис Кондаков, человек шести лет. Человек держал руки в карманах куртки. Взглянув на Хронова и щурясь от солнца, он сказал с упреком, смысл которого был совсем непонятен:

— Ну че ты тормозишь так? Пошли давай по-быстрому.

— Куда?

— «Куда-куда». На наше место, куда. Я зажигалку достал, понял?

«Интересно протекает моя свадьба», — усмехнулся про себя Хронов, но почему-то все же пошел следом за парнишкой, спускаясь в потемках по ступенькам. После душного зала на улице он сразу замерз. От восточного угла самого дальнего павильона Денис отсчитал четыре шага, приставляя пятку одного ботинка к носку другого.

— Чем копать? — спросил он у Георгия.

— А я знаю? — растерялся и без того ничего не понимавший Хронов.

— Шел бы да поискал, — недовольно приказал мальчик.

Пожав плечами, Гоша все же подчинился — отчасти из любопытства, отчасти снова попадая в зависимость от сердитой власти, которую много лет назад проявлял над ним Денис. В песочнице ничего не было, кроме забытой пластиковой формочки в виде зеленого попугая, зато рядом нашлась отломанная ветка с острым концом. Когда он принес ветку, держа ее на вытянутой руке двумя пальцами, Денис смотрел на него исподлобья.

Земля была сухой, рыхлой, и через пару минут ветка уткнулась во что-то твердое. Суглинок сыпался обратно, словно не желал отдавать жестяную коробку из-под печенья, которую Денис вынул сам, почти оттолкнув Хронова. Поддев крышку, он открыл солнцу россыпи богатства: тугую пачку вкладышей от жвачки «Турбо», крупную свинцовую пломбу и кусок черствой белой глины, который с сухим стуком распался в пальцах у Георгия.

— Поделим? — неуверенно спросил Хронов.

— Платок есть? Заверни ложку. Да не так, господи! — Бестолковость друга выводила мальчика из себя. — Ложь свинец. Ну положь ты нормально!

Торжественно достав из кармана куртки простенькую пластмассовую зажигалку, Денис чиркнул искрой, поднес под донышко ложки, и они стали следить за тем, что происходит со свинцом. Гоша боязливо прислушивался к своим пальцам — не начнет ли черенок раскалившейся ложки жечь сквозь платок. Но вот поверхность свинцовой пломбы, похожей на маленькую башню дота, посветлела, по ней задышали хвойные узоры. Наконец она расплавилась, оплыла и превратилась в большую каплю.

— Держи только ровно, — спокойно распорядился мальчик, — а то не хватит. Подставляй форму.

— Форму? — Только сейчас Хронов обнаружил, что в куске белой глины сереет углубление. Медленно креня тяжеленькую ложку, он любовался посвежевшим жидким металлом, который вливался прямо в темную щель и заполнял ее по кругу. Через несколько секунд Денис прижал форму верхней половинкой и держал у щеки, прислушиваясь к происходящему внутри.

Через минуту, осторожно разняв половинки, Денис плюнул себе на мизинец и поднес капельку к затвердевшему и снова помутневшему металлу.

— Руку давай, — скомандовал он.

Георгий протянул руку, и горячей тяжестью в ладонь упало колечко с тончайшими лепестками окалины по краям. Лепестки были оборваны, и шестилетка Денис загладил неровности веткой.

— Это мне? — Хронов попытался надеть кольцо на указательный палец, но оно оказалось мало.

— Тебе, тебе. В другой раз мне меч отольем. Давай иди, тебя ждут там.

Сжимая в ладони свинцовое кольцо и ежась от расчищенной, расцарапанной даже новизны, жених бежал по дорожке, боясь опоздать в последнюю машину, которая уже готова была ехать прочь из этого двора и из этого времени, дальше — к Ануш. Колечко все еще оставалось горячим.

4

Мыльная пена в ушах после душа клетчато жевала воздух. Страшно, напряженно тянулось время накануне роковых событий. Что роковых, Стемнин был уверен. Он сортировал доводы, выбирая и разглядывая только минусы. В его отборе не сказывался обдуманный метод: так уж был устроен его ум. Стемнин всегда начинал с «но» и, как правило, собирал их до тех пор, пока выросшая гора не заслоняла цели. Сказывалась ли в этом природная осторожность или органическая неспособность к деятельной борьбе — чем важней было намерение, тем больше находилось и возражений. Впрочем, нельзя сказать, что опасения Стемнина были безосновательны.