Почка на экспорт - [39]

Озарение, посетившее меня, высветило еще кое-какие пыльные углы в этой истории. Откуда, интересно, Лёва узнал, что Костя начал действовать? Конечно, вполне логично будет предположить, что, кроме меня, он задавал свои вопросы ещё множеству разных людей, один из которых оказался человеком Гнома. Однако память почему-то настойчиво продолжала рисовать на экране мозга другую картину. С портретом Хохлова. Следовательно, пришёл черёд пункта третьего. Господин Хохлов, мой сослуживец и приятель.

Что я знаю о нём? Кроме того, что он любит выпивку, женщин, анекдоты, всегда добродушен и подтянут и заслуженно считается хорошим хирургом с умелыми руками? Все эти качества вряд ли можно поставить ему в вину. Вот только не является ли маской эта добрая улыбка, всегда приклеенная к его губам?

В чём кроются причины настойчивых попыток отговорить меня от помощи Косте? Кстати, у Хохлова есть все шансы оказаться тем самым осведомителем Гнома. Ведь он, благодаря мне, был в курсе всего увиденного Костей, равно как и в отношении нашего желания разобраться в происходящем. Почему Гном приказал Батону ждать меня у первой больницы, когда я оторвался от них на шоссе?

Значит, к тому времени моя личность была уже знакома Лёве, как была известна и наша с Костей дружба. Предположить, что, застав дом товарища ограбленным, я немедленно помчусь сообщить ему о случившемся, было также несложно, как умножить дважды два. И Гном, надо отдать ему должное, с успехом справился с этой операцией. Уж не Хохлов ли постарался довести до сведения бандитов связывающие меня с беспокойным журналистом отношения?

Не зная, как ответить на этот вопрос, я неуверенно мял сигарету, пока на землю не посыпались крошки табака. Тяжело в это поверить, но ничего другого на ум не шло.

Я устало вздохнул. Облачко пара вылетело изо рта и понеслось вдаль, тая на глазах. К тому же, кто сегодня мог быть в виварии, если не он? Его внешний вид представлял собой уж очень подозрительную картину. Да и грязи особой на улице — я заозирался по сторонам — не наблюдается, чтобы поскользнуться в ней и упасть.

Значит, лгал Хохлов, застигнутый врасплох моим появлением в больнице. Интересно, а что это за работёнку он предлагал подкинуть? Помнится, Бакутин тоже пытался соблазнить меня как-то неплохими заработками, требуя взамен лишь молчание об увиденном. Он ведь тоже был сегодня в больнице, зачем-то объяснив охраннику свой поздний визит мифическим больным.

Вот ещё одна странность, не дающая мне покоя. Ведь и Наташа заметила тягу заведующего к посещениям неприметного здания неподалёку от отделения.

Не далее как вчера я и сам столкнулся там с ним. В общем, в этом вопросе ещё предстоит разобраться, решил я, осознав, что давно уже остановился на полпути к дому, застыв посреди тропы. Широко шагая и вздрагивая временами от продолжавшего пробирать морозца, я продолжил свой путь.

Через несколько шагов я оступился. Опля — и моя правая нога, попав в невесть откуда взявшуюся ямку, неловко подвернулась, заставив своего владельца грохнуться на землю. Я, правда, на неё за это не в обиде. Потому что секундой раньше сознание зафиксировало отделившуюся от тёмного ствола дерева тень, рванувшуюся ко мне. Холодок стали, нацеленной в сердце, прошёлся по рёбрам, скользя и с лёгким треском вспарывая одежду.

Падая, я успел подумать, что меня, несомненно, спас бог пьяниц, влюблённых и бездельников, шатающихся по ночам. К первым и вторым меня отнести сложно, но, ведя в последнее время ночной образ жизни, я, видимо, чем-то приглянулся этому доброму божеству.

Пообещав в будущем принести богатые дары на алтарь нежданного покровителя, я перекатился по земле, путаясь в полах плаща, и вскочил на ноги. Нож уже летел точно в горло, чуть посвистывая в ночном воздухе.

Услышь я этот звук долей секунды позже — и не пришлось бы мне горевать по безнадёжно испачканному плащу. Однако я услышал, и ничтожного промежутка времени хватило, чтобы опять упасть, больно ударившись коленом, и в падении попытаться подсечь еле различимый силуэт нападавшего.

Он легко подпрыгнул, уходя от подсечки, и весьма ощутимо двинул меня тяжёлым ботинком в живот. Печень запульсировала, скрючив меня в приступе боли, к горлу подкатила тошнота.

Второй удар ногой пришёлся бы по голове, сделай мой противник поправку на темноту. Немного промахнувшись, он чуть не сломал мне ключицу. Я безвольно откатился в сторону, стараясь не думать о рвущей на части боли и приказывая себе встать и драться, как когда-то во времена далёкого детства. Много воды с тех пор утекло, но опыт уличных драк остался в крови.

Руку нападающего, несущуюся в лицо, я перехватил и взял на излом уже автоматически. Короткий удар локтем по плечевой кости — и он, вскрикнув и захрипев от боли в сломанной руке, упал на колени. Видимо, я не очень контролировал себя в этот момент. Иначе не стал бы с такой силой бить его по шее. Страшный удар кулаком сверху вниз, вместивший всю тяжесть тела, рвущий сочленения шейных позвонков, покончил с мучениями моего врага.

Разом обмякнув, он повалился на землю. Я выпрямился и огляделся по сторонам, ожидая нового нападения. Но вокруг всё было тихо. Лишь окна дома, подслеповато щурясь во тьме, наблюдали за нашим поединком.