Почетный караул - [245]

— Аманда. Посмотри на меня.

— Я не виновата, Нат. Пустите меня. Вы должны… Немедленно, вам ясно?!

— Пожалуй, нет, — произнес Натаниел Хикс и обнял ее второй рукой. Она пошатнулась, сделала непроизвольный маленький шаг навстречу, и ее дрожащие стройные ноги прижались к его ногам. — Пожалуй, нет, — повторил он с трудом, словно ему мешал стук собственного сердца. Переведя дыхание, он сказал: — Ты не допускаешь мысли, что мне тебя просто жалко?

— Не знаю, — проговорила она сквозь зубы. — Нет, знаю. Знаю, что я — несчастная лгунья. И еще я знаю, что это бессовестно. Так? Видите, я все знаю?

Сжимая ее крепче, Натаниел Хикс сказал:

— Да перестань же ты думать обо всем, что знаешь! Попробуй просто…

Лейтенант Турк, до этого стоявшая с безвольно опущенными руками, вдруг обняла его и, застонав, стала биться лбом в его плечо.

— Не могу противиться… — с отчаянием выдохнула она.

— А зачем?

— Я знаю сотни причин. Тысячи. — Она поспешно подняла вверх уголки мокрых от слез губ. — Ах!

— Пойдем, — сказал Натаниел Хикс. Он чувствовал, что дрожит не меньше, чем она.

Она слабо сопротивлялась. Потом прошептала:

— Хорошо. Я согласна. Только вначале выключи свет.

* * *

— Можете включить свет, если вам темно, Коллинз, — сказал генерал Бил. — Выключатель у двери.

— Спасибо, сэр.

Лампы дневного света ярко осветили комнату. Поморгав и поправив очки, капитан Коллинз принялся читать вслух отпечатанный проект:

— Оканара, штат Флорида, четвертое сентября тысяча девятьсот сорок третьего года.

Командование Управления анализа боевых действий и потребностей армейской авиации сообщило сегодня, что в ходе широкомасштабной операции по учебной высадке десанта в приближенных к боевым условиям погибли семь десантников. — Капитан Коллинз произносил слова медленно и отчетливо. — Все погибшие были прикомандированы к одному из учебных аэродромов дивизии, где демонстрируются и отрабатываются новые способы ведения боя. По данным предварительного расследования, причиной несчастья послужила техническая неисправность самолета военно-транспортной авиации, вследствие которой десантирование частично прошло в стороне от запланированной зоны выброски. Имена погибших не называются. Ближайшие родственники будут извещены.

— Это все? — спросил генерал Бил.

— Да, сэр, — ответил капитан Коллинз.

— Вот что, — сказал генерал Бил, — судья, вызовите, пожалуйста, Ботти… Или нет, не надо. Лучше подготовьте проекты приказов. Приказы разослать сегодня же, в течение часа. Всему личному составу Управления анализа боевых действий армейской авиации обязательно надевать спасательные жилеты при выполнении любых заданий, связанных с полетами. Над водой или нет — не имеет значения. У вас есть копии вашего проекта? — обратился он к Коллинзу.

— Так точно, сэр, пять.

— Раздайте их нам. Прочитайте, судья. Прочитайте, Джо-Джо. По-моему, это черт знает что.

— Я не согласен, — сказал полковник Росс. — По-моему, тут все правильно. Капитан Коллинз — опытный журналист, и мы можем на него в этом вопросе положиться. Информации здесь достаточно, никто нас не упрекнет в том, что мы темним. В то же время нет ни одного лишнего слова. Официальное сообщение для прессы. Мистер Буллен из «Сан» напишет, конечно, побольше. В конце концов, несколько тысяч читателей его газеты были свидетелями происшедшего. Капитан Коллинз с ним беседовал.

— Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что, как ни смотри, история страшная. Ради чего мы угробили семь человек? — Генерал Бил взглянул на капитана Коллинза. — Что говорит Буллен? Ему что-нибудь известно?

— По его словам, он слышал, что на погибших не было спасательных жилетов; и со спасательным катером тоже не все оказалось в порядке.

— Что вы ему сказали?

— Что, судя по всему, так оно и было, сэр.

Генерал Бил вскинул подбородок.

— Кто вас просил? А если все попадет в газету? Вы об этом подумали?

— Капитан Коллинз был уполномочен делать такие заявления, генерал, — вмешался полковник Росс. — Я попросил капитана по возможности уладить вопрос с Булленом. Мое личное мнение — никогда не надо говорить газетчикам, что факты не подтвердились, если они на самом деле имели место. Журналисты на это обижаются. Капитан Коллинз знает, что, если хочешь иметь с газетчиками нормальные отношения, им нельзя говорить даже слов «не знаю».

— Чего мы можем ожидать от Буллена? Что он нас всех распишет?

— Я так не считаю, генерал, — возразил капитан Коллинз. — Буллен просил передать вам искренние соболезнования от него самого и от всей Оканары, города и графства, а также глубокое сожаление, что этот трагический случай омрачил столь радостное событие. Он сказал, сэр, что лично будет писать статью для «Сан», основываясь только на том, что мы посчитаем нужным предать гласности. И я уверен, там не будет ничего из того, что мы не захотим обнародовать. Я хочу сказать — это его газета, и он решает, что выйдет в свет. Думаю, мы можем на него положиться.

— Ну, это уже кое-что, — согласился генерал Бил. — Скажите ему, мы ценим такое отношение.

— Да, скажите, — подтвердил полковник Росс. — Вы для этого немало постарались.

Генерал Бил снова нахмурился: