Почерк судьбы - [13]

А действительно ли это хорошая идея? Ведь ежедневник представлял для кого-то большую ценность. Кроме того, в нем лежал конверт с приличной суммой! Пятьсот евро – это не пустяк. Насколько можно доверять людям, которые работают в бюро находок? Смогут ли они занести этот ежедневник в реестр находок, как положено, и сохранить, пока владелец не объявится? Или они присвоят деньги, а сам ежедневник бросят небрежно куда-нибудь на полку, где тот будет пылиться вместе с другими найденными и невостребованными вещами, и его будет ждать полное забвение? Какая зарплата у клерка бюро находок? Едва ли тот может сколотить там состояние. А вдруг такое неожиданное искушение введет его в непреодолимый соблазн?

Нет, мысль о бюро находок была неудачной. Сумка ведь оказалась на руле его велосипеда, значит, он частично несет ответственность за то, чтобы ежедневник попал в руки человека, которому он принадлежал!

Теперь Йонатан встал и сел за компьютер. У него родилась гениальная идея.

В газету «Гамбургер нахрихтен»

Редакция/отдел по работе с читателями

Почта

Гамбург, 1 января

Уважаемая редакция,

В этот раз я обращаюсь к вам с личной просьбой: сегодня утром во время пробежки вдоль Альстера у спортивной площадки в районе Шваненвика я нашел сумку с ежедневником. Более подробно описывать свою находку я не хочу, чтобы уменьшить риск попадания предмета в чужие, алчные руки.

Если к вам обратится законный владелец, пусть детально опишет сумку и ежедневник. Эту информацию вы передадите мне, а я тогда с удовольствием возвращу хозяину его ежедневник через вашу редакцию. Было бы очень любезно с вашей стороны дать объявление о находке в вашем следующем номере.

Как всегда, искренне ваш,

Йонатан Н. Гриф

P.S.: И еще раз счастливого Нового года!

Глава 6

Ханна

За два месяца до этого, 29 октября, воскресенье, 13 часов 24 минуты

Симон не умер. Но, когда спустя две минуты Ханна оказалась в его спальне, он достаточно живым все же не выглядел. Он лежал под грудой одеял, из-под которых выглядывало лишь его бледное, болезненное лицо. Вокруг него громоздились целые горы использованных бумажных носовых платков. На ночном столике стояли различные упаковки с сиропами от кашля и лежали таблетки от боли в горле. Рядом валялся термометр.

– Что тут происходит? – воскликнула Ханна.

Симон взглянул на нее и тихо и удивленно произнес, словно перед ним внезапно возник святой дух:

– Ханна? – Он приподнялся на кровати, опершись локтями на подушки и тяжело хрипя. – Как ты сюда попала? – Голос его дрожал.

Но как Ханна ни была напугана жалким состоянием Симона, ее волнение тут же сменилось яростью. Девушка вздохнула с облегчением и одновременно рассердилась: Симон все же был жив! Она одним рывком сбросила с него одеяла. Тяжелобольной лежал под ними в лыжном термобелье и толстовке.

– Эй! – жалобно вскрикнул он и обхватил себя руками.

– Я этому не верю!

Теперь голос Ханны тоже дрожал – от ярости.

– Ты и правда хочешь знать, как я сюда попала? Разве ты забыл, что мы прямо сейчас должны открывать агентство?

В один миг Симон стал еще бледнее.

– «Шумная компания»? О нет! – Он снова опустился на подушки.

– О да!

– Мне очень жаль!

Симон снова приподнялся и провел рукой по растрепанным и липким на вид волосам.

– Я всего лишь хотел немного вздремнуть, но крепко заснул. Я… я…

Он выглядел подавленным и одновременно пытался криво улыбнуться, что ему совершенно не удавалось.

– Правда, я… Мне очень жаль.

– Да, мне тоже! – воскликнула Ханна все еще раздраженно.

Она уже не так злилась на Симона. Вид у него действительно был жалкий. Толстовка и штаны прилипли к телу, он был мокрым от пота.

Сострадание вновь взяло верх над яростью, Ханна набросила на него одеяла и села рядом на кровать.

– Все начнется через полчаса, я жду тебя с одиннадцати.

Это должно было прозвучать как упрек, но даже ей самой тон показался печальным, а слова – полными разочарования. Как она могла возмущаться, если ее парень в таком состоянии?

– Уже через полчаса? – Симон попытался встать, но Ханна осторожно надавила на плечо, оставляя его в постели.

– Лежи. Я вижу, что ты хреново себя чувствуешь.

– Мне правда очень жаль.

Он вздохнул и, застонав, опустился на подушки; веки его дергались.

– У меня еще и температура.

– Высокая? – Ханна покосилась на градусник на ночном столике.

– Сегодня утром – 38,2.

– Да уж! – горько усмехнулась она. – Но, думаю, с такой ты какое-то время продержишься, сразу спасательный вертолет вызывать не стоит.

– Но я все время потею.

Это прозвучало как оправдание, хотя и неубедительное.

– Я бы тоже вспотела, если бы лежала под тремя одеялами.

– Моя шея сильно опухла, посмотри! – Он положил обе руки под подбородок.

Ханна наклонилась и потрогала шею Симона.

Та и вправду показалась ей распухшей.

– Действительно, – сказала Ханна и нахмурилась. – Болит?

Он помотал головой:

– Не особо. Но я рассосал уже примерно десять таблеток от горла.

– Так было плохо?

– Это скорее превентивные меры, – ответил Симон.

– Ага.

Ханна задавала себе вопрос: это только для Симона типично или для всех мужчин? Съесть пол-упаковки лекарства, не обнаружив у себя явных признаков осложнений. Хотя, насколько знала Ханна, пара леденцов с шалфеем вряд ли могли сильно навредить. С другой стороны, много пользы от них тоже не будет.