Почему я? - [28]

— Все хорошо, Джон, — сказал один из сидящих за столом, — иди сюда и садись.

За столом расположился грузный детектив в штатском, на щеках его виднелась щетина и на голове, ниже проплешины, вьющийся черный волос. На деревянном стуле слева сидел тощий детектив, более молодой, одетый как для пикника: в джинсы, кроссовки Адидас, футболку с надписью Бадвейзер и синий джинсовый пиджак. На месте машинистки справа высился мрачный сутулый мужчина в черном костюме. Напротив него на небольшом колесном столике из металла стояло черное устройство для стенографирования. И, наконец, черный стул без подлокотников. Как крестьянская лошадь после долгого дня возвращается в конюшню, так и Дортмундер побрел к этому стулу и сел.

Детектив постарше выглядел очень усталым, но вел себя враждебно и агрессивно, как будто в этом виноват был Дортмундер. Он перетасовал папки на своем столе, затем посмотрел на арестованного и сказал:

— Джон Арчибальд Дортмундер. Вас пригласили сюда для оказания содействия полиции по делу кражи Византийского Огня. Вы добровольно пришли сюда побеседовать с нами.

Дортмундер нахмурился:

— Добровольно?

Детектив сделал как бы удивленный вид:

— Джон, вас не арестовали. Иначе вам бы уже зачитали права и разрешили сделать предписанный законом телефонный звонок. Если бы вас арестовали, то вы прошли бы регистрацию, и у вас появилось бы право на присутствие адвоката во время этого разговора. Вы не арестованы. Вам предложено сотрудничество и вы согласились.

— Вы хотите сказать, что все эти три часа я провел в том зале в роли волонтера? И все те ребята? — уточнил Дортмундер.

— Все верно, Джон.

Он задумался.

— А что, если я передумал? Что, если решил покончить с волонтерством, в конце концов, и просто встану и уйду?

— Но тогда мы арестуем тебя.

— За что?

Детектив слегка улыбнулся:

— Мы что-нибудь придумаем.

— Да, — не стал спорить Джон.

Мужчина посмотрел на бумаги на его столе.

— Два грабежа, — прокомментировал он. — Два тюремных срока. Уйма задержаний. Недавно условно-досрочно освобожден с положительным рейтингом от инспектора по надзору, что я лично считаю полным дерьмом, — подняв глаза на задержанного, он спросил: — Рубин у тебя, Джон?

Дортмундер чуть было не сказала «да», но вовремя сообразил, что это был лишь полицейский юмор и что он вообще не должен отвечать на вопрос. Полицейским не нравится, когда гражданские смеются над их шутками; они веселят лишь своих коллег. Тот, что в футболке Бадвейзер издал непонятное чиханье-фырканье и спросил:

— Так просто ты не сдашься нам. Верно, Джон?

— Нет, — ответил Джон.

— Ты знаешь, почему мы выбрали тебя? — спросил детектив постарше.

— Нет.

— Потому, что мы собираем известных преступников, — и он посмотрел через стол на Дортмундера, видимо ожидая какого-то ответа.

— Но я не такой.

— Ты нам известен.

Ужасно, но копы обожали, когда перед ними играют простачков. Дортмундер вздохнул и начал:

— После того, как меня посадили второй раз, я исправился. Меня реабилитировали.

— Реабилитировали, — повторил полицейский таким тоном, каким священник произносит «астрология».

— Да. Это условно-досрочное освобождение является справедливым.

— Джон, Джон, ты только в прошлом году незаконно проник в ремонтную мастерскую ТВ-магазина.

— То было недоразумение, — возразил Дортмундер. — Меня не признали виновным.

— Благодаря очень сильной юридической поддержке. Как ты смог себе такое «удовольствие» позволить?

— Он не выставил мне счет. Была оказана благотворительная помощь.

— Тебе? С чего бы это преуспевающему адвокату защищать тебя на благотворительных началах?

— Он был заинтересован в этом деле с точки зрения правосудия.

Сыщики посмотрели друг на друга. Стенографист изящно кончиками пальцев работал на машине, периодически поглядывая на Дортмундера со смесью мрачного недоверия и отвращения. Дортмундер сидел, сложив руки на коленях, большой палец правой руки касался Византийского Огня.

— Хорошо, Джон, — произнес детектив постарше. Сейчас ты честный человек, случайно нарушивший закон когда-то. По недоразумению.

— Это в прошлом. Однако с таким прошлым очень тяжело жить в настоящем. Как, например, сейчас с вами, ребята.

— Мне очень жаль, — посочувствовал детектив.

— Мне тоже, — согласился Джон.

— Где ты работаешь, Джон? — спросил сыщик помладше.

— Я занимаюсь поиском работы.

— Ищешь работу. На какие средства ты живешь?

— За счет бережливости.

Детективы переглянулись. И одновременно вздохнули. Старший сыщик повернул циничный взгляд обратно на Джона:

— Ге ты был вчера вечером?

— Дома.

— Ты уверен? — и детективы снова посмотрели друг на друга. — Большинство из задержанных мальчиков прошлой ночью играли по домам в покер друг с другом. Каждый предоставляет алиби каждому. Как «колыбель для кошки», — и он сложил пальцы для наглядной демонстрации.

— Я был дома, — повторил Дортмундер.

— С кучей друзей и родственников?

— Я живу только с одной женщиной.

— Твоя жена? — спросил детектив помладше.

— Я не женат.

— А разве это не обручальное кольцо?

Дортмундер посмотрел вниз на золотой ободок на третьем пальце левой руки и с трудом подавил желание свалиться на пол с пеной у рта.