Почему я ненавижу фанфики - [37]

— Ты сделал комплимент моему члену. Зашибись, — не выдержал я, захватив подушку и взгромоздив её себе на лицо. Данька ловко выковырял меня из тканевого убежища. И поцеловал так, что в голове сместились все полюса.

Я даже как-то отвлекся от сути, если честно. Но меня начинала не устраивать ситуация формата «один с причиндалами наголо», и я тоже занялся расчехлением его достоинства.

— Времени не теряешь, как погляжу, — подколол Данька, нервно вздохнув.

— Заткнись.

Нам пришлось сменить положение: он усадил меня сверху, но так, чтобы обоим хватало места на изучение.

И тут, собственно, настал очень важный для моей психики момент. Что неудивительно, она тоже внезапно расценила дьявольские черные данькины трусы с пронзительно-красными полосками, как препятствие. Один плюс — я уже «сталкивался» с его членом в несколько других условиях и чувствовал себя капельку увереннее. Совсем чуть-чуть.

Возвращаясь к теме хорошей наследственности — у Новикова в крови через десятое колено были какие-то ниггеры, так что с членом дело обстояло… стояло… довольно внушающее. Придавленный резинкой он не умещался в прямом положении. И потому «завалился» на бок.

— Родинка, гы-гы, — совершенно по-идиотски хихикнул я, справившись с собой и первым делом заметив малюсенькое темное пятнышко под уздечкой.

Посмеиваясь, Даня уткнулся носом в моё плечо. Кое-как успокоился, тихо поинтересовался:

— Порядок?

— Угу, ништяк. Правда мне… что-то жарковато стало.

Он спихнул меня с себя и, весело сверкая глазами, начал стаскивать джинсы до конца. Те, как назло были слишком узкими и слезали, как чешуя со змеи — нудно и весело. Зато при помощи этого неуклюжего стриптиза, повторённого дважды, и последующего эпичного стягивания носков, мы окончательно избавились от напряжения.

— Вызываю тебя на дуэль, — ляпнул Даня, прихватив свой член у основания и взмахнув им, как шпагой.

— Ты дебил?

— Есть такое. Что ж, у нас у обоих всё ещё стоит, так что можно считать опыт удачным. Продолжим?

Я не успел опомниться, как оказался под горячим и полностью обнаженным телом. Мы впервые интимно соприкоснулись бедрами, так что обоих опять повело от волнения. За несколько коротких движений слегка притерлись, опробовали непривычные ощущения и убедились, что всё в порядке.

— Дань… а мы…

— Я знаю, о чем ты подумал. Сегодня не будем… до конца.

— Ты не хочешь? — осторожно спросил я.

— Дурак, — хмыкнул он, обхватывая меня за шею. — Ты справишься?

— Погоди, — я запутался. — А… кто… кто кого, если серьезно?

Даня усмехнулся уголком губ. Румянец растекся по его лицу, дыхание сбилось.

— Говорил же, мне всё равно. Если ты захочешь, я… не против. Сам бы я предпочел активную роль, но с тобой… тебя мне хочется как угодно.

Я напряг разжиженный мозг в попытке разобраться. Кое-что смутило — судя по тону, Даня хорошо понимал, о чем говорит. А вот у меня, в отличие от него, не было никакого опыта.

— Ты занимался анальным сексом с девушкой? — в лоб спросил я, чувствуя, что ещё немного и выяснить всё до конца не получится — давно страдающий организм требовал разрядки. Мои руки, пробующие на ощупь острые лопатки и линии данькиной спины, контролю уже не поддавались.

— Да. А ты?

— Нет. И я… я… думаю, что… сделать с тобой такое… не смогу. Так что пусть будет так, как ты предпочитаешь.

Даня прижал меня к себе. Жаркое дыхание обдало ухо, дрожь побежала по загривку. Я кожей почувствовал, как переменилось настроение — до моего неловкого признания он был расслаблен, а теперь между нами снова опасно заискрило.

Сдержанная властность прошила движения, желания моментально обрели форму и силу. Неиллюзорный кайф вернулся в своем диком, ненормальном воплощении.

Я хотел его. Более того — хотел для него. Из-за него.

Но сказать это вслух не смог бы и с гранатой возле ануса.

Стоило мне отвлечься, Даня сорвался — обхватил наши члены ладонью, свел вместе и крепко сжал.

— Как скажешь. Но не в этот раз, поэтому… просто расслабься.

И мы схлестнулись снова, довольные и раззадоренные, потому что всё, наконец-то, пришло к общему знаменателю. Упростилось до плюса и минуса. Осталось лишь дикое, сумасшедшее желание и блаженная пустота в голове.

Поцелуи изменились. Даня целовал уже не смакуя — задавая темп, а я лишь тянулся следом, но страсти во мне было столько, что захлебывался ею сам. И ворочался, ерзал под его телом, как кобра под лапой мангуста.

Перед глазами темнело, но касания отдавались жаркими вспышками — я сам упустил момент, когда начал двигать бедрами в такт движений горячей ладони, прижимаясь крепче и ощущая себя невесомым, освобожденным.

Между нами окончательно установилось удобное неравенство — Даня вел, а я велся, словно слепой. Если он переключался с нежности на грубость, я принимал это, как данность. И даже вопреки собственным страхам, не чувствовал себя беспомощным.

Пока Новиков творил бесчинства, всей тяжестью распластав меня по дивану, мысли текли странные и рваные, как шифрованные сигналы.

Этот гад был чертовски красив — со сладострастной мукой на лице, развратно-доступный, взъерошенный. В нем мне хотелось увязнуть, как в карамели. Но всё что я мог делать — это цепляться, гладить, обнимать, изучать губами его шею. Раньше мне казалось, что запах и вкус мужской кожи просто не может быть приятен другому парню. Но нет. Мне был не просто приятен — важен, интересен.