Почему я ненавижу фанфики - [3]

Коль заебал, беги, дурашка, беги как в последний раз.

— Дань, — по дороге к метро начал ныть я. — Мерзко так на душе…

— Ну, — он потрепал меня по волосам. — Не реви, я рядом.

— Да при чём тут ты, — фыркнул я. — Как этот пиздец остановить, ума не приложу. Кто-то эту её пописульку сфоткал и по WhatsApp-у разослал, Да-а-ань. А почерк у неё говно, додумалась же не печатать, чтоб прям как письмо выглядело-о-о…

— Есть несколько вариантов, — Даня начал загибать пальцы. — Сделать флешмоб, накатав несколько подобных писем. Типа приколюха. Еще можно прямо так и объясняться — это розыгрыш был и весьма удачный…

— Эм… Это ты Костя Тесаков? — вдруг промямлил какой-то пацан возле метро.

— Всё, — обречённо вздохнул Данька. — Моё терпение на исходе. Прости, Блэкджек, но…

И, повернувшись к пацану, заорал:

— Он мой! Кто полезет знакомиться ещё раз — кости переломаю, так своим гомогеям и передай!

А я стоял там такой, смотрел на серое предгрозовое небо, и пафосно грустил, прямо как супергерой, который покидает эпицентр взрыва, оставляя раненых умирать.

Данька раскурил сигарету — он это делал очень редко, в самых крайних случаях. Я опустил взгляд на его руки, скользнул по мягкому, приятному глазу профилю, приметил сердитую морщинку между бровей.

— Окей, — прошептал я, отобрав сигарету и затянувшись на разок. — Будешь моим драконом. Потом как-нибудь сочтемся.

— Оплату принимаю только натурой, — не задумываясь, быстро ввернул Данька. — Можно поцелуй авансом.

— Чего?!

— Погода, говорю, отличная.

И заулыбался, падла, хоть стой, хоть падай, хоть бейся в истерике у его ног и проси не покидать тебя, потому что слишком охренительный.

В общем, так началась моя жизнь а-ля Рапунцель под присмотром няшного Дракона и его тяжёлого, совсем не няшного карающего кулака.

И вот почему я, правда, всей своей душой ненавижу фанфики.

========== 2 - Чувства, месть и карьерный самосвал ==========

Я не любил чувствительных людей.

Ну, всех этих «какая сегодня погода мерзкая и на душе дерьмо», «солнышко светит, надо за это выпить», «поделись своей болью, милый, легче станет».

Не любил. Я считал, что нытьё — это не способ решения проблем. Пустопорожний переброс словами делу не поможет. Действовать надо. И главное — вовремя решаться.

Особое недоумение у меня вызывали личности, искренне переживающие за отношения нарисованных персонажей или книжных героев. Вызывали недоумение до определенных событий в моей жизни.

До расставания с Дашкой.

До истории с гей-рассказом.

До тесного знакомства с её творчеством…

— Надо найти другие её работы, — спустя два дня после моего голубого коллапса, предложил Данька. — Фикрайтеры выкладывают свои писульки на ресурсы вроде Книги Фанфиков.

— А ты откуда знаешь? — прищурился я.

В аудитории стоял галдёж и можно было расслабиться — в последнее время я чувствовал себя уютно только во время лекций, на галёрке, в очках и с Данькой под боком.

— Почитываю иногда, — он так невозмутимо пожал плечами, что я даже не нашёлся с шуткой. — Народное творчество порой захватывает куда больше, чем тот шлак, который пылится на книжных полках. И лично мне иногда бывает тяжело расставаться с полюбившимися героями. Фанфики спасают.

Он балансировал на задних ножках стула, задумчиво глядя в потолок, а я тихо охеревал от новости, что мой самый близкий друг варится в Дашкиной теме. Внутренне я отрицал существование всего, что начинается на «фик», и в первую секунду ощутил лёгкое желание убивать.

— Ну и? Найдем мы её, допустим. Что дальше?

— Берёшь, распечатываешь, распространяешь таким же подлым путем. Месть.

Я хотел было что-то возразить, но дверь в аудиторию распахнулась, и препод по матанализу поволок свое уважительно старое тело на кафедру.

— Как это вообще может сработать? — зашептал я, дернув Новикова за коленку, чтобы прекратил раскачиваться. Данька с грохотом принял привычное положение. На стол из его ворота с тихим «тук» вывалился кулончик-пироженка.

— Ну, вот представь, что ты пишешь слэш-фанфики и скрываешь это от друзей-подруг, — он уперся подбородком в стол и стрельнул хитрыми глазами. — Палево же.

Мне от таких взглядов всегда становилось не по себе — у него были слишком странные глаза. К примеру, цвет — янтарный, слегка разбавленный болотно-зелёным у зрачка. Когда он смотрел пристально и внимательно, создавалось ощущение неправильности, как от взгляда человека в линзах. Но если начинал хитрить, вот как сейчас, мурашки на полном серьезе пытались покинуть территорию моей спины, захватив с собой всех своих мурашиных родных и елозя чемоданами по позвонкам.

— А это не разозлит её ещё больше?

— Конечно, разозлит. Хочешь нажить врага с прытко пишущим пером, флаг тебе в жопу, барабан в анус, батарейки в сраку…

Я разблокировал смартфон и полез гуглить указанный сайт.

— Ты главное сам не увлекись, а то станешь ещё слэшером и начнёшь гомо-интриги разводить. Мне и так работы хватает, слышь.

— А ты прям как в воду заглянул, блядь. Не думаю, что эти идиотские гей-рассказы могут хоть чем-то меня заинтересовать.

Говорил же — типун мне на язык или под пресс его, а лучше — отрезать к херам…

Да, Данька был чувствительным человеком, а чувствительных людей я не любил.