Почему я ненавижу фанфики - [2]

— Блэкджек, ну не злись, — тепло улыбнулся Данька. — Хочешь, я твоим ухажёром побуду, чтобы все сами отвалились?

И он взъерошил свои и без того непослушные темно-русые волосы, стряхнув чёлку на глаза так, чтобы казаться сексуальным. Снизил голос на пару тонов и, изобразив хрипотцу девочек, с экранов телевизора зазывающих позвонить по номеру такому-то, начал…

— Господин Тесак, к кому обратиться, чтобы стать единственным обладателем вашей клешни и того камня, что у вас вместо сердца?

— Пошел ты, — внезапно развеселившись, отмахнулся я. — Как голубая свадьба может помочь? Я не хочу таких слухов.

— Поздно, — томно вздохнул Данька. Кстати, быть сексуальным ему удавалось. Я как-то слышал, что девчонки из-за смуглой кожи и гармонирующих волос называли его Даниладка. — Гей-рассказ уже сделал своё чёрное дело.

Внезапно томный голос изменился, и почудилось мне в нем искреннее беспокойство:

— Главное, чтобы наши гомофобы не приняли эту дрянь за чистую монету.

— Пиздец мне, — я вздохнул, вдруг растеряв весь пыл. Зря я так грубо отшил Дашку. Надо было как-то… помягче, что ли. Она не косячила на протяжении полугода отношений — просто не захотела бросать бухать из-за меня. А я вот уперся рогом. Принципиальный же.

Пока я обдумывал свою незавидную участь, в красках представляя, как меня отмудохают где-нибудь в переулке по дороге к метро, в ухо прилетела смятая бумажка. Я, по глупости душевной, её тут же развернул и…

«8913165-ХХ-ХХ. Андрей.

Звони, если захочешь выговориться, милый».

— Срань господня-я-я, — тихонечко застонал я.

Данька молчал, и я удивился — обычно он, зажёгшись темой для зубоскальства, не затыкался.

И как же странно…

Он смотрел на меня с каким-то затаённым страхом, серьёзно и обеспокоенно. Я с первого курса его знал и не видел таких взглядов ни разу. Даже когда девушка, которая ему нравилась, оказалась давалкой — он был задумчив и подавлен, но не более того.

Данька вырвал из моих рук бумажку, смял в ладони, отвел глаза. Уголок губ нервно дёрнулся.

— Никто тебя не тронет, — ровно сказал Новиков. — Я не дам.

— Слушай, когда это ты в рыцари заделался? — неловко пошутил я, игнорируя своё нутро, внезапно превратившееся в желе и задрожавшее мелко и трусливо.

Нет, если бы Данька взялся за дело, ко мне бы близко никто не подошёл — в школьные времена он ходил на карате, откуда вынес выбитые костяшки на левой руке, холодную опасную агрессию и бесстрашие бойца. С этим бесстрашием я когда-то познакомился очень близко. Умудрился его разозлить — и получил в дополнение к пятну такой красивый фингал, что девки три недели палитрой обзывали.

Но. Но с чего это…

— Я не рыцарь, я как раз-таки злой дракон, — наконец, заулыбался он, и меня накрыло таким облегчением, что чуть не размазало по парте.

— Не хочу тебя втягивать в эту хрень, — ответил я, тихо радуясь тому, что мы всегда выбираем места подальше от кафедры и всех остальных. — Ну, начистят рожу разок… больничный возьму. Через месяц забудут.

— Ты не понял, Блэкджек, — Данька, заметив недвусмысленные взгляды блондинчика, вдруг положил локоть мне на плечо. — Никто тебя не тронет. Это не предложение.

— Эй вы, там, на галёрке! — заворчал преподаватель. — Флиртовать будете в кино на задних рядах!

— Мы просто строим план по захвату мира, — не растерялся Данька. Он никогда, зараза, не терялся. В отличие от меня, тут же воспылавшего, аки феникс из людей Хэ. Серьезно, от стыда и вообще всей этой ситуации я чуть не прожег стул своим горящим пуканом.

— Идите прогуляйтесь, в коридоре постройте. Вы мне мешаете.

И я вылетел из аудитории на своих пламенных крыльях впереди планеты всей.

Дашка попалась на первом этаже после четвёртой пары. С подружками, весёленькая и злорадная. Увидела — рассмеялась. Пришлось разгонять лебёдушек для серьёзного разговора.

— Ты в курсе, как ты меня подставила? — неожиданно спокойно, даже для себя самого спросил я.

— Сбрендил на почве раскрывшихся горизонтов?

— Подумала о том, как народ на такую херь отреагирует? О том, что мне ноги при любой удобной возможности переломают?

Злая улыбка Дашки медленно угасла. Дошло, наконец.

— Ой… слушай, да не будет тебе ничего.

Но голос прозвучал неуверенно, слабенько. Овечье блеяние. И ручки-то писательские сразу потянулись поправить блузку.

— Забегать вперед не буду, но чтоб ты знала — шутка удалась, фикрайтерша недоделанная.

И я ушел, злой, как чёрт, прямиком к гардеробу. По дороге на меня «случайно» наткнулся очередной сочувствующий гей. И даже полапать успел, пока вставать на ноги помогал. Да сколько их тут, мать вашу?!

— А Голопокина ещё жива, как я погляжу, — вдруг подал голос Данька, напугав меня до усрачки. В основном тоном голоса — он был свирепее, чем лай его конченной зверюги, мастифа Маргариты, раз в пятьдесят.

— Руки ещё об неё пачкать…

Пока я одевался, обычно няшный Даня агрессивно зыркал по сторонам. Стоит признать, любопытных взглядов стало меньше, презрительных тоже. Не я один в своё время с боевым духом Даниладки близко познакомился. Видели-плавали-знали.

Порой он напоминал мне По из истории про панду, овладевшего кунг-фу. Благо, пухленьким не был — вполне себе подтянутый мачо, но по характеру прослыл мягким, пушистым, плюшево-комфортным, до тех пор, пока не заебут.