Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще - [36]

Результаты, извлеченные из льда этими суперменами и суперменшами от науки, позволили выяснить одну вещь: мир, в котором жили художники Альтамиры, был холодным. Температуры начали снова падать, когда люди современного типа покинули Африку, и около 20 тысяч лет тому назад — когда больше художников, чем когда-либо прежде или потом, рисовали охрой и древесным углем на стенах пещер — наступил максимум похолодания последней ледниковой эпохи. Средние температуры были на 14°F [10°С] ниже, нежели в настоящее время. В результате разница была потрясающая. Ледники толщиной в милю, покрывавшие северные части Азии, Европы и Америки, вобрали в себя так много воды, что уровень моря был более чем на триста футов [более 90 м] ниже, нежели сегодня. Вы могли бы пройти из Африки в Англию, Австралию или Америку, даже не увидев моря[55]. Но не факт, что вам захотелось бы посетить многие из этих мест. По краям ледников завывали ветры, а в необъятных сухих степях, холодных зимой и бесплодных летом, бушевали пыльные бури. Даже в наименее негостеприимных регионах, в пределах 40° от экватора, неблагоприятные условия: короткое лето, скудные дожди и пониженное содержание углекислого газа в воздухе — ограничивали рост растений и в результате популяции животных (в том числе и людей) оставались небольшими. Словом, положение дел было так же плохо, как в наихудшие дни до того, как люди современного типа покинули Африку.

Там, где теперь находятся тропики, жизнь была легче, нежели в Сибири. Однако где бы археологи ни искали, они обнаруживали, что способы адаптации людей к ледниковой эпохе были довольно сходными. Они жили небольшими группами. В более холодной среде десяток людей уже был большой группой. В регионах с более мягким климатом могли держаться вместе вдвое больше людей. Они узнавали, когда созревают различные растения и где их следует искать, а также когда животные мигрируют в канун очередного сезона и где их можно было бы при этом встретить и захватить. В соответствии с тем и другим они сами передвигались по территории. Те же, кто не учился подобным вещам, голодали.

Таким крошечным группам, вероятно, приходилось постараться, чтобы воспроизводить себя. Подобно современным охотникам-собирателям, живущим в экстремальных условиях, они должны были время от времени собираться вместе, чтобы обмениваться брачными партнерами и различными жизненными благами, рассказывать истории, а также, возможно, чтобы говорить о своих богах, духах и предках. Эти встречи, вероятно, были наиболее волнующими социальными событиями в их календаре. Разумеется, это всего лишь наши предположения. Однако многие археологи полагают, что в основе впечатляющей пещерной живописи Западной Европы были именно эти праздничные дни: на всех изображенных там людях надеты лучшие шкуры и бусы, а их лица раскрашены. И они делали все, что могли, чтобы украсить свои священные места встреч и сделать их действительно особенными.

Правда, при этом возникает очевидный вопрос: если эти неопровержимые факты жизни относятся ко всей Африке, Азии и Европе, то почему мы находим такую впечатляющую пещерную живопись лишь в Западной Европе? Традиционный ответ — что европейцы обладали бóльшими творческими способностями в области культуры, нежели все остальные, — кажется довольно обоснованным. Однако нам лучше было бы подойти к данному вопросу с другой стороны. История европейского искусства — это не непрерывный каталог шедевров, идущий от пещеры Шове до Шагала. Пещерная живопись вымерла после 11 500-х годов до н. э., и прошли многие тысячелетия, прежде чем мы узнали о чем-либо, не уступающем ей.

Искать корни владычества Запада в 30 000-летней европейской творческой традиции будет, очевидно, ошибкой, раз эта традиция фактически иссякала на тысячи лет. Возможно, вместо этого нам следует спросить, почему пещерная живопись прекратилась. Ибо если мы так поступим, то начнем понимать, что поразительные находки из доисторической Европы, похоже, столь же сильно зависели от географии и климата, как и любая из отдельных культур Запада.

На протяжении большей части ледниковой эпохи Северная Испания и Южная Франция были превосходными охотничьими землями, куда с летних пастбищ на зимние мигрировали стада северных оленей, а затем отправлялись обратно. Однако когда около 15 тысяч лет тому назад температуры начали расти (более подробно об этом будет рассказываться в главе 2), северные олени перестали мигрировать зимой так далеко на юг, и охотники последовали за ними на север.

Нс может быть случайным совпадением то, что западноевропейская пещерная Живопись пришла в упадок как раз в это же самое время. Все меньше и меньше художников пробиралось под землю со своими лампами, заправленными жиром животных, и с палочками из охры. В какой-то момент, где-то около 13 500 лет тому назад, ушел прочь самый последний художник. Возможно, он (или она) этого не осознавал, но в тот день умерла древняя традиция. В пещерах настала тьма, и на протяжении тысячелетий лишь летучие мыши и капающая вода нарушали их могильную тишину.

Почему прекрасная пещерная живопись не двинулась неуклонно на север по Европе после 11 500-х годов до н. э., по мере того как охотники следовали за уходящими северными оленями? Возможно, очень веская причина — в том, что северные европейские охотники не имели столь удобных пещер для рисования. В Северной Испании и Южной Франции есть огромное число глубоких известняковых пещер. В Северной Европе их намного меньше. Старания, которые доисторические люди прилагали, чтобы украсить свои места встреч, редко сохранялись так, чтобы мы могли их обнаружить, — исключая случаи, когда на охотничьих землях имелись глубокие пещеры. А когда такого счастливого сочетания не было, люди собирались не столь глубоко под землей или даже на поверхности. И, будучи под ветром, солнцем и дождем на протяжении 20 тысяч лет, уцелели лишь немногие следы их художеств.