Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках - [30]

Нетрудно доказать, что реабилитация Сталина неизбежно идет от тотальной милитаризации сознания как следствия жизни в осажденной крепости. Раз война является главной ценностью, и для нас победа в наших нынешних войнах является главной целью, то не может быть и речи о ценности человеческой жизни. Не случайно мы проявляем поразительное равнодушие к гибели людей во время различного рода катастроф, связанных с нашим участием в войне в Сирии. Раз мы помогли Асаду победить, то и нет необходимости сожалеть о погибших. Язык войны, тема войны стали доминирующими на нашем телевидении. Хоккеисты, как мы говорим, побеждают на Олимпиаде в Пхенчане «как на войне», танцоры на льду, по словам той же Тарасовой, тоже побеждают «как на войне», Послание Федеральному собранию уже невозможно без «мультиков» о сверхсовременном российском оружии. Милитаризация сознания ведет не только к угасанию всего, на чем держится мораль, но и к примитивизации мышления. Никогда в России люди, называющие себя патриотами, не мыслили так грубо, вульгарно, как сейчас. Так называемый патриотизм порождает абсурд за абсурдом. И, наверное, потому что наш выбор судьбы осажденной крепости в глобальном мире тоже был абсурдом. Патриотизм, рожденный осажденной крепостью, несовместим с правдой. Только человек, живущий мифами, может спокойно относиться к гибели людей. Правда, я не думаю, что нынешние патриоты уж очень готовы к собственной гибели. Не случайно их дети, как правило, учатся, а потом живут на якобы ненавистном им Западе. Но милитаризация сознания ведет к упрощению социальной структуры, социальной жизни, к стимулированию агрессии, к стимулированию всего того, что мешает думать, мешает видеть правду о себе и других. Кстати, милитаризация сознания очень выгодна власти Милитаризация сознания закрывает глаза на очевидные ошибки и просчеты, правда, до поры до времени.

И здесь для любого, кто всерьез задумывается о будущем своей родины, о будущем России, встают вопросы, которые почему-то до сих пор остаются вне нашего внимания: а можно ли было посткоммунистической России избежать тупика нынешнего великодержавного самолюбия? И, самое главное: что останется от России и от русскости, если, как говорят серьезные специалисты, антагонизм с США, в том числе и военный, надолго, по крайней мере, на ближайшее десятилетие. Не надо забывать, что для американской политической элиты противостояние с Россией уже стало делом совести, как бы моральным вызовом. Все это уж очень серьезно. Можем ли мы, русские, жить по-другому, без нарочитого противопоставления себя Западу и западным ценностям?

Февраль 2018 года

Зачем Путин вернул Крым: логика осажденной крепости

Как можно спокойно рассуждать о гибели всего человечества

Некоторые политологи полагают, что, якобы, разработанная Путиным еще в «нулевые» стратегия удержания власти с самого начала предусматривала конфликт с Западом, превращение России в осажденную крепость, а самого себя – в лидера нации, который ведет войну с врагами, спасает суверенитет и достоинство русского народа. Отсюда, якобы, и решение присоединить Крым, навсегда связать свое имя с «исправлением ошибок Хрущева», с возвращением «города русской славы» Севастополя с домой. Мол, как рассказывал недавно на «Эхо Москвы» профессор Санкт-Петербургского университета (фамилию его я забыл), было очевидно, что рано или поздно экономические ресурсы всенародной популярности себя исчерпают, и тогда на смену доверия к себе за счет роста доходов придется использовать проснувшийся русский патриотизм, строить консолидацию народа и власти на основе психологии экстрима, ценностей и психологии войны. И действительно, невиданное ранее единение Путина с народом России является уже не столько результатом благодарности за те блага жизни, которые он принес в «нулевые», и даже не результатом преодоления хаоса 90-х, сколько детищем психологии осажденной крепости. Когда кругом тебя окружают враги, не может идти речи о какой-либо демократии, соревновании идей и программ. «На переправе лошадей не меняют!» Правда, нельзя забывать, что не исчерпание ресурсов роста благосостояния людей породило «русскую весну» 2014 года, породило нынешнюю жизнь в осажденной крепости, а, напротив, присоединение Крыма и неизбежные санкции обернулись для нас возвращением к временам, когда выживание становится основной жизненной заботой.

Возрождение привычных для нас настроений «осажденной крепости», традиционных русских настроений жертвы, живущей среди врагов, сделало Путина как никогда популярным среди русского народа. И что поразительно: все прекрасно понимают, что при Путине как президенте они уже никогда лучше жить не будут. Но все равно за последние годы не было руководителя страны, который бы был так близок к народу, как Путин. Отсюда и «будет Путин при власти – будет жить Россия». Отсюда и иррациональный страх перед возможными переменами в Кремле. Нетрудно увидеть, что ситуация осажденной крепости, жизнь в кольце врагов не только ведет к возрождению традиционного всевластия, но и к восприятию его как несомненного блага. И в этом точно Россия – совсем не Запад.