Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках - [142]

Все это говорит о том, что мы, современные россияне, – особая нация. Мы лишены чувства сострадания к болям народов Восточной Европы, которым мы навязали путем насилия власть коммунистов, но и лишены чувства сострадания к своим соотечественникам, к тем миллионам и миллионам людей, которые были репрессированы, убиты голодом, которые умирали от холода, от голода в Гулаге. Не знаю, когда я пишу о том, что это равнодушие к гибели своих соотечественников является свидетельством того, что у нас так и не сложилась российская нация, то я все же имею на это право. С христианской точки зрения желать другому то, чего себе не желаешь, – это грех. Но трагедия состоит в том, что мы, россияне, русские, если являемся нацией, то какой-то особой нацией, где людям не жалко не только других, но и самих себя.

И теперь главный вопрос, к которому меня подтолкнула упомянутая мной выше конференция в Братиславе и от ответа на который, на мой взгляд, зависит будущее России. Почему сейчас, спустя 30 лет после начала декоммунизации СССР, после начала нашей собственной «бархатной революции», после антикоммунистической революции сверху, организованной командой Горбачева, лежащие в основе перестройки ценности европейского гуманизма стали чужды значительной части населения? Кстати, должен сказать, раз я вспомнил о перестройке, что неправдой является утверждение Станислава Белковского, что якобы Горбачев со своей перестройкой не принес свободу народам Восточной Европы, что они сами сумели освободить себя от навязанной им советской системы. И это как раз пример того, что Станислав Белковский, которому в начале перестройки не было и 20 лет, не имеет ни малейшего представления о том, что происходило и у нас в СССР, и в странах Восточной Европы. Только несколько фактов, о которых мало кто знает у нас в стране. Идея создания так называемой «конструктивной оппозиции», т. е. приглашение депутатов «Солидарности» во власть, которая контролировалась ПОРП, принадлежала самому Войцеху Ярузельскому. И эта идея была одобрена у нас в Отделе социалистических стран ЦК КПСС. Ваш покорный слуга по заданию своего шефа Георгия Шахназарова писал записку к Политбюро ЦК КПСС, где доказывалась необходимость к привлечению к власти в Польше так называемой «конструктивной оппозиции». И в этой иллюзии, что ПОРП будет сохранять контроль над «конструктивной оппозицией», как раз и лежат корни начала «бархатных революций» в странах Восточной Европы. Станислав Белковский, как и многие у нас в стране, не знает, что еще в апреле 1986 года Политбюро ЦК КПСС в своем специальном меморандуме отказалось от идеи «ограниченного суверенитета» правящих коммунистических партий стран Восточной Европы. И надо знать, что на самом деле от идеи ограниченного суверенитета отказался Леонид Брежнев, когда еще в октябре 1980 года он отказался вводить войска в Польшу для подавления многомиллионной «Солидарности». И наша трагедия состоит в том, что даже наши нынешние патриоты в силу своих особых ценностей не видят позитивную роль социалистической России в реабилитации ценностей европейского гуманизма, глубинных ценностей христианства. Далее, надо знать, кстати, на эту тему я делал доклад в Братиславе, что на самом деле «бархатные» антикоммунистические революции произошли тогда, когда все основные скрепы коммунистической системы были уже разрушены в СССР. Уже к началу 1989 года мы сами отказались от руководящей роли КПСС, от цензуры, освободили всех политзаключенных и поставили крест на системе советского доносительства. Кстати, к этому времени уже стала безразлична для руководства страны и сама ценность социализма в странах Восточной Европы. И поэтому совсем не случайно, когда в начале сентября 1989 года лидер ВСРП Ньерш принял решение выпускать в Австрию туристов из ГДР, собравшихся у границы Венгрии с Австрией, это не вызвало никакого протеста ни у Горбачева, ни у руководителя Международного отдела ЦК КПСС Александра Яковлева. Напротив, в этот день Яковлев вызвал меня, тогда – своего помощника, и с радостью в глазах сказал: «Александр, социализму в Восточной Европе конец». Так что уважаемый Станислав Белковский не прав, когда говорит, что перестройка Горбачева не имеет никакого отношения к «бархатным революциям» в странах Восточной Европы. Кстати, когда я слушал эти рассуждения Станислава Белковского на «Эхо Москвы» о «бархатных революциях», то я болезненно отреагировал на равнодушное, снисходительное отношение этого несомненно талантливого политолога к перестройке. Складывается впечатление, что происходит какое-то сближение в отношении к перестройке наших нынешних «крымнашевских» патриотов и якобы либералов, как Станислав Белковский. Кем был бы Белковский, если бы не было перестройки Горбачева?!!

И правда состоит в том, что нынешние постсоветские люди еще меньше осознают противоестественность советской системы, противоестественность запрета на свободу слова, на собственное мнение, чем мы, советские люди. Отсюда и отношение подавляющей части современных россиян к юбилею падения Берлинской стены как к чему-то чужому, не имеющему к нам никакого отношения. У нас вообще нет понимания того, что СССР после освобождения народов Восточной Европы от гитлеровской оккупации или от власти примкнувшей к созданному Гитлером Антикоминтерновскому пакту, как в Румынии, Болгарии и Венгрии, экспортировали, в свою очередь, в страны Восточной Европы самый жестокий и деспотичный в истории человечества тоталитаризм. Путин прав, когда он говорит, что основной целью СССР был «экспорт коммунизма в другие страны».