Почему в Америке нет внешней разведки? - [2]

Но давайте согласимся: организовать агентурное проникновение в шифровальный отдел Генерального штаба сопредельного государства – это одно, а вести разведку на кладбище Донского монастыря или в километровой очереди за вонючей колбасой – это нечто другое. Потому и появилась настоятельная необходимость разделить разведку наших славных лубянских органов на внешнюю и внутреннюю. Вот она суть: существование внешней разведки свидетельствует о существовании разведки внутренней. В США, Великобритании, во Франции, в любой другой нормальной стране есть разведка. Но она не делится на внешнюю и внутреннюю, ибо правительства этих стран не ведут войну против собственного народа, не ведут разведки против него. В нормальных странах контрразведка ловит шпионов и террористов, полиция ловит воров и убийц, а разведка ведет сбор и обработку сведений о противнике, который всегда является внешним. Когда гражданин любой нормальной страны говорит о разведке, он имеет в виду только борьбу с внешним врагом. Ему не надо особо подчеркивать, против кого ведется разведка, это и так понятно. Так было и в той России, которую мы потеряли. Разведка России работала против германского кайзера, против турецкого султана, против супостата, который всегда был во вне. Поэтому разведка называлась разведкой, без уточнения, против кого именно она ведется.

Возразят: но ведь были же у нас стукачи и при Петре, при Екатеринах, Николаях и Александрах! Правильно, были. Но справедливости ради отметим, что доносили не только на Руси, стучали как в бубен и во Франции, и в Германии, и в Турции, и на острове Пасхи. Только надо различать две вещи. Одно дело – так сказать, естественное, пусть даже и массовое, стихийное, идущее снизу доносительство. Другое дело – война против своего народа, война по всем правилам, война с десятками миллионов истребленных, война, нужды которой обеспечивает организованная по единому замыслу и плану многомиллионная армия высокооплачиваемых «разведчиков». Эти орды шпионов ведут тотальную слежку за всем населением страны. Над этими стадами «разведчиков» возвышается титаническая пирамида иерархической подчиненности, уходящая вершиной к недосягаемым сияющим высотам государственной власти. Глава государства, – он же и главный «разведчик». Такого не было даже у Гитлера.

Когда-то, в восьмидесятых, в США вышла книга под броским заголовком: «КГБ – глаза России». Название яркое, броское, но явно дурацкое. Против Запада работало никак не больше десяти тысяч разведчиков КГБ, а против народов СССР – миллионы «разведчиков» того же КГБ. Потому, если считать, что КГБ – глаза России, то придется признать, что эти глаза вывернуты внутрь черепа.

С особой силой эта внутренняя направленность славных чекистских органов проявилась в годы войны. Посмотрите на армию в мирное или в военное время. Армия существует для борьбы с внешним врагом. В армии есть разведывательные отделения, взводы, роты, батальоны, полки, бригады, есть разведывательные пункты, центры, отделы и управления. На самом верху – ГРУ ГШ – Главное разведывательное управление Генерального штаба. Никому в голову не приходило уточнять: Главное разведывательное управление по борьбе с внешними врагами. Это и так ясно. С военными разведчиками все просто. Всегда понятно, против кого они работают. А у чекистов иначе. Они работают на два фронта: немного против внешнего врага и очень много – против своего народа. Потому на войне у чекистов были зафронтовые разведчики. Этот странный термин пришлось ввести для того, чтобы отличать относительно небольшое количество разведчиков НКВД, которые работали против внешнего врага, от основной массы «разведчиков», которая против внешнего врага не работала, а выполняла некие иные весьма туманные функции. Фронтовой люд их называл не иначе как – «тоже разведчики», с добавлением специфических терминов русской словесности весьма высокой концентрации.

Через много лет после войны мне пришлось столкнуться с одним из таких «тоже разведчиков». В мобилизационных отделах и управлениях штабов хранятся карточки на все мужское население страны, ибо при мобилизации все мужики до весьма почтенного возраста включительно подлежат призыву. Каждый строевой офицер в мирное время обязан изучать свой приписной состав т.е. знать тех, кто в случае мобилизации попадет под его командование. И вот сижу в огромном подвале, сортирую бумаги, и попадает мне в руки учетная карточка разведчика-фронтовика. Боевых наград – полная грудь. Призывать его уже явно не будут, и выходит, что его боевой опыт пропадет зря. Дай, думаю, фронтовика-разведчика приведу в гости к солдатикам 808-й отдельной разведывательной роты Спецназ. Пусть опытом поделится. Благо, что живет рядышком. Нашел я того фронтовика, приглашаю: так, мол, и так, святое дело – фронтовой опыт молодому поколению передать. А он уперся: нельзя. Чем больше он отказывается-отнекивается, тем больше во мне интерес распаляет: война давно кончилась, а он какие-то великие тайны хранит! История долгая, но я его расколол. Понятно, закусили хорошо, и выпили досыта. Докладывает дядя, что был он на войне разведчиком, но не зафронтовым, а куда более важным. Разведчиком он был внутренним. Войну свою он отвоевал в районе Саратова и Куйбышева, там, куда война не докатывалась. Он всю войну просидел в нашем фильтрационном лагере. Бездарная коммунистическая власть сдала миллионы своих солдат в гитлеровский плен. Выживших возвращали из плена и гнали сквозь фильтрационные лагеря. Прикинем, сколько нужно иметь таких лагерей, чтобы пропустить через них хотя бы один миллион солдат. А ведь сквозь фильтрационные лагеря пропускали не только тех, кто был в плену, но и тех, кто в плену не был, но был в окружении. А это тоже миллионы. В каждом лагере целая комиссия следователей: где был, что делал, кого встречал, что о них скажешь? Каждый рассказывает о себе и о всех, кого знал и видел. Ты рассказываешь о многих, и о тебе многие рассказывают. Миллионы протоколов сопоставляются. Кроме того, в каждом фильтрационном лагере – целый штат «тоже разведчиков». Они не в кабинетах. Они за проволокой сидят. Они прикидываются окруженцами или побывавшими в плену. Они именуются внутрилагерными или внутрекамерными разведчиками. Они и махоркой поделятся, краюшку хлеба дадут, у них и фляжка спирта может обнаружиться (в санчасти якобы украли), с ними на нарах можно закусить-выпить, они свою горькую историю расскажут и внимательно выслушают чужую. И доложат. И получат орденок. За мужество, отвагу и героизм.