Почему Россия? Мой переезд из американского дома в гетто в российскую хрущёвку в Москве - [9]

Попробую объяснить это по-другому. Вы же знаете, как сильно древние евреи верили, что они заключили договор (контракт) с Богом. И как серьезно они относились к каждому слову Ветхого завета. Именно так отцы-основатели относились к американской конституции. Именно так политически активные американцы до сих пор относятся к этому документу – как к священному договору, обязательному для всех и основанному на высших принципах. Поверьте, я знаю, что русским тяжело это понять: ваша конституция была переписана предателями в 90-е годы.

Полицейские, стоящие перед мной, нарушили четвертую поправку конституции, которая гласит: «Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков, и арестов не должно нарушаться. Ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтвержденного присягой или заверением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту».

Опять же, если Америка основана на договоре, то, когда полицейские решили разорвать этот контракт прямо у меня на глазах, я больше не мог быть полностью американцем. Они расторгли сделку.

Кроме этого, я был вынужден посещать психолога или психиатра по пятницам после школы. Кхмм, чудак, который должен быть решить, вменяем я или нет, был похож на гигантское яйцо. Круглый, маленький и отвратительный. В Америке педофилов видно сразу. У них особая манера говорить и одеваться. Я бы вообще никогда не позволил этому фрику остаться один на один с ребенком. К счастью, в свои шестнадцать лет я бы изнасиловал его быстрее, чем он меня, и ему, возможно, даже понравилось бы.

Сидеть напротив этого педофила мне всегда было страшно и противно. Страшно потому, что тогда, как и сейчас, в США дают детям «антидепрессанты» как конфетки. За любую «ненормальность» детям дают наркотики, чтобы они были приятными, внимательными и спокойными в школе. Вы не понимаете, как сильно американцы боятся эмоций, они боятся злиться и ярко выражать любые негативные эмоции. Русские очень открыты в этом плане, но в Америке тебе всегда надо улыбаться, иначе люди подумают, что с тобой что-то не так и дадут тебе таблетки, чтобы ты улыбался.

Журналисты в США пишут, что 25 % детей в Америке сидят на антидепрессантах, и половина детей к окончанию школы пробуют наркотики. Это не может не пугать. В своей жизни я видел не раз, что наркотики сделали с людьми, которых я знал.

Из счастливых первоклашек к последнему или предпоследнему классу школы они превратились в наркоманов-зомби. Когда буквально каждый твой товарищ, с которым ты дружишь с первого класса, становится наркоманом, захочешь ли ты остаться жить в этом обществе? (Помните, дети чаще не мыслят в строгом соответствии с основами формальной логики. Множество людей не употребляют наркотики, но в то время мне казалось, что все государственные школы одинаковы).

Находясь в одном кабинете с яйцом-педофилом, я испытывал страх, что меня заставят пить таблетки. «Они хотят убить мой мозг!» – думал я тогда и решил, что самым верным способом избежать этого будет ложь. Лгать нехорошо, но когда на кону твоя жизнь, Бог меня простит!

– Почему ты такой агрессивный, почему ты так одеваешься? – спрашивал «психолог».

– Я не агрессивный, я просто делаю вид, что я такой. У меня очень мало друзей, и когда я слушаю жесткую музыку, я чувствую себя лучше. Я-я-я не знаю, что сказать, люди меня не понимают, родители меня не понимают. Никто меня не понимает.

– А почему тебя не понимают?

– Наверно потому, что я немножко другой, не знаю… Мне трудно общаться с людьми, я стесняюсь и почему-то не могу найти себя друзей.

– Бедняга! Если ты будешь более открытым, то обязательно найдешь друзей.

– Ну может быть и так, но все это сложно. Но я постараюсь!

Никогда в жизни я так много не врал, но надо было спасать себя. Все, что я сказал тогда, было просто повторением того, что я видел по телику в сериалах о подростках. В фильмах, которые показывают по телевизору, всяким придуркам всегда грустно потому, что никто их не понимает или им трудно общаться. Мне легко общаться, просто я не хочу общаться с тем дерьмом, кто стучит на меня полиции просто за музыкальные предпочтения и форму одежды. Представьте его реакцию, если бы я ему такое сказал!

Тогда мне было шестнадцать или семнадцать лет, мой мозг не был достаточно развит, и я, конечно, хотел, чтобы все эти твари вокруг меня сдохли. Я ненавидел почти всех в школе, но я не хотел в тюрьму, и мама всегда говорила, что школа – это короткий отрезок жизни, а потом ты будешь свободен от этих мудаков, и она была права. Поэтому ожидание свободы от школьной жизни удерживало меня от ежедневных драк, оскорблений, преступлений против меня самого и других и т. д. Помимо всего прочего, я рациональный человек, и провести всю жизнь за решеткой, потому что ты решил отомстить какому-то наркоману, представлялось мне неразумным.

В конце концов ложь сработала! Последняя сессия с психологом или психиатром, фиг знает, кто он на самом деле, завершилась диагнозом «здоров» (то есть я нормальный с обычным психологическим состоянием). В лобби здания было кафе, где делали омлеты. Они были такие вкусные, с сыром внутри. Поскольку это была последняя встреча с психологом, я попросил у мамы купить мне омлет. Она согласилась, и мы поели. Это был самый лучший омлет в моей жизни, потому что я знал, что теперь я свободен, мои мозг и душа будут жить, я победил систему.