Почему поют русалки - [35]

— Джилли сказала, что вы с Боу-стрит.

«Джилли, — решил он, — наверное, и есть та молоденькая служанка, что открывала дверь».

Себастьян отвесил церемонный поклон и представился:

— Да, я работаю в полиции. Мистер Тейлор, к вашим услугам, мисс Беллами.

Она чуточку нахмурилась.

— Откуда вы знаете, что я мисс Беллами?

— Я ведь детектив. Это моя работа — разузнавать такие вещи.

— А где тогда ваша дубинка?

— Я беру ее с собой, только когда выслеживаю преступника.

Девочка со всей серьезностью задумалась над этим объяснением, и, похоже, оно не показалось ей исчерпывающим.

— Что-то случилось с Адрианом?

Боль когтистой лапой сжала его сердце. «Оказывается, от девочки скрывают правду. Как можно было не рассказать ей о трагедии с братом?»

— Об этом тебе следует спросить у отца.

— Я знаю, это так. Корабль Адриана стоит в порту, а брата нет дома.

— Адриан всегда ночевал дома, когда корабль возвращался в Лондон?

Она кивнула.

— Он привозил мне разные подарки. — Она достала из-под воротничка платья серебряную цепочку с висевшим на ней брелоком в виде серебряной руки. Он встречал в Португалии такие поделки, это было изображение руки святой Фатимы [20] — Вот что он привез мне когда-то из Северной Африки.

— А в этот раз он тебе что привез?

— Не знаю. Папа не взял меня с собой, когда ходил к нему.

— Но отец объяснил тебе, почему Адриан не пришел домой?

— Просто сказал, что он должен остаться на корабле.

— Не объяснил почему?

Девочка покачала головой, кудряшки разлетелись в разные стороны.

— Просто сказал, что так будет лучше.

Она быстро соскользнула с дерева и встала на землю перед ним — худенькие руки и ноги, большие карие глаза.

— Я видела, как миссис Клинтон принесла нам траурный венок. Адриан умер, да? Я догадалась. Знаю, он умер.

— Ты прибежала сюда и спряталась на дереве, потому что увидела этот венок?

Она кивнула.

— Мама думает, что я у себя в комнате.

— Мне кажется, тебе следует пойти к маме и поговорить с ней.

Глаза девочки вдруг наполнились слезами, и одна из них побежала по щеке. Потом еще одна, еще.

— А вы вправду из тех, кого называют «ищейки с Боу-стрит»?

— Нет.

— Но вы найдете того, кто убил Адриана?

— Откуда ты знаешь, что его кто-то убил?

— Знаю.

И Себастьян поверил ей. Он не сомневался, Франческа знает, что ее брата убили.

ГЛАВА 29

Этого человека он заметил сразу.

Незнакомец стоял на берегу, опираясь плечом на ствол каштана и повернув лицо так, что Себастьяну виден был только его профиль. Молодой, невысокого роста и среднего телосложения, одетый в длинный, оливкового цвета двубортный сюртук с широкими лацканами и пышными рукавами. Похоже, когда-то это изделие знавало лучшие времена и вышло из рук дорогого портного, но Себастьян подозревал, что оно, как и широкополая шляпа, и лоснящиеся кожаные панталоны мужчины, прошло через руки не одного торговца поношенной одеждой, прежде чем попало к нынешнему своему владельцу.

Себастьян вспомнил: этот тип уже попадался ему на глаза, он был среди немногих пассажиров того же судна, на котором Себастьян утром совершал поездку в Гринвич, но тогда он не обратил на него внимания.

Стараясь не подавать виду, что выделил незнакомца среди прохожих, Себастьян закрыл за собой калитку и, оказавшись на улице, направился в ту сторону, где виднелось несколько элегантных построек восемнадцатого века, составлявших центр Гринвича. Обладатель оливкового сюртука помедлил некоторое время, делая вид, что глубоко погружен в созерцание широкой ленты реки, затем оторвался от своего занятия и, сохраняя значительное расстояние между собой и Себастьяном, последовал за ним.

День выдался прохладным, ветер гнал по небу высокие белые облака. Себастьян шел через парк, разыскивая глазами своего грума. Оказалось, мальчишка торчит в толпе хохочущих детей, которых собрало представление уличных кукольников. Том заметил хозяина и, бросив последний взгляд на Панча и Джуди, побежал к нему, зажав локтем форейторскую шляпу.

— Иди рядом со мной, пока не доберемся вон до того пригорка, — приказал Себастьян. — У меня на хвосте повис один тип. Нет-нет, не оглядывайся, — резко предупредил он, когда голова грума инстинктивно дернулась.

— Кто он?

— Не знаю. Следит за мной от самого Лондона.

На вершине холма они остановились и стали рассматривать окрестности. Отсюда была хорошо заметна главная достопримечательность Гринвича, знаменитое белое здание Куин-хаус, за ним, ближе к берегу, виднелся внушительный силуэт старой Военно-морской школы, возведенной архитектором Кристофером Реном [21]. Себастьян устремил глаза на запад, где щетинилась остриями шпилей и башен огромная неясная тень — Лондон.

Через некоторое время он спросил:

— Видишь этого типа сейчас?

— Ага.

— Раньше никогда не замечал его, когда пытался что-нибудь разнюхать в городе?

— Не-а.

— Тогда ладно. Удалось узнать что-нибудь интересное о капитане и его жене в ходе разведывательной акции?

— Это вы про чего? В каком ходе? — недоумевающе поднял брови Том.

— Разведывательной акции. Совершаемые пешком или верхом вылазки с целью получения данных.

— А-а, ясненько. Получил я, ну, как их, данные. Эта миссис Беллами не та, которая была матерью покойного лейтенанта. Нынешняя миссис — вторая жена капитана. А первая умерла от чахотки аж в тыща семьсот девяносто седьмом. В ее доме они сейчас и живут. Тут еще ее отец жил когда-то.