Почему плакал Пушкин? - [65]
В соответствии с французской поговоркой, чтоб лучше прыгнуть, сначала отойдем назад. По многим причинам Пушкину предстояло обойтись без термина «зашифровка». В русском языке это слово еще не встречалось. Если бы оно и начало появляться, Пушкин был противником перенесения в нашу журналистику новомодных иностранных терминов. Наконец, если бы чужеродное слово укоренилось, оно все равно оставалось бы неуместным, ибо обнажало то, что хотелось утаить: наличие, как тогда выражались, «скрытнописания».
Вот почему Пушкин должен был прибегнуть в своих записях к какому-то сложному обороту, к перифразе.
В годы торжества ложно-академической стабильности, в годы умственной неподвижности зеленую улицу получали работы, отрицавшие само существование утаенной десятой главы «Евгения Онегина». Похоже, что таким способом старались оградить читателей от беспокойного влияния предполагаемых (вряд ли основательно) противогосударственных выпадов.
Возможно, и впредь найдутся охотники одобрительно рекомендовать «предчувствие ставней», «предчувствие столба», и любые другие остолбенения, долженствующие притемнить и оттеснить истинные устремления поэта. Так, например, недавно издан для учителей небольшой словарь-справочник, облегчающий восприятие «Евгения Онегина». О X главе – ни полслова, ни прямого, ни косвенного упоминания. Нет и отрицания. Вместо мотивировки – глухое, угрюмое молчание. Такая позиция сближает комментарий разве что с клавиром П. И. Чайковского. Но Чайковского не приходится упрекать в замалчивании. Когда он завершил «Лирические сцены» – до публикации зашифрованных отрывков из 10 главы, до 1910 года, еще оставалось более трех десятков лет.
В этих обстоятельствах было бы недостаточно ограничиться общими суждениями в защиту замыслов Александра Пушкина; попытаемся показать, что спорная помета есть ни что иное, как еще один след несомненного существования Десятой главы.
Вернемся к предмету спора. Кто был ближе к истине? Т. Цявловская, предлагавшая взамен «п» читать «ч», или же Д. Благой? По нашему впечатлению. спорная буква более похожа на «п». Однако в любом ее прочтении, она ни к чему не прилегает, расположена в отрыве, и знаменует собой некое другое слово. Позволю себе не согласиться и с «пред». Столь же допустимо прочтение «прид». Отсюда выводим решение:
«17 окт. прид‹умал п‹орядокь› разб‹росанныхъ› ст‹рокъ›».
В «Словаре языка Пушкина» встречается:
«Придумать» десять раз. «Порядок» сто раз. Из них в значении «последовательность в расположении» – 22 раза. А вот «разброс» не отмечен ни разу. Впервые попадает в словари только в 1868 году.
Итак, «разбросанные строки». Именно таким могло быть пушкинское название зашифрованных отрывков. Десятой главы. Чтоб сколько-нибудь успешно восстановить ее текст, надо ясно определить, в чем состояла предварительная работа, что предшествовало разбрасыванью.
Прежде всего, надлежало подобрать «четверки». Менее точно было бы сказать «четверостишия», ведь некоторые «четверки» обходятся без рифм. Иные из «четверок» было предрешено составить вперемежку, привлекая строки из разных мест.
Далее следовало наметить размещение, определить чередование в соответствии с шифровальной таблицей.
Изменить, то есть якобы перепутать, очередность строк и внутри отдельных четверостиший.
Кое-где прибегнуть к подменным смягчениям.
Испортить, исказить некоторые легко запоминаемые места. Чтоб они не бросались в глаза, чтоб не вспоминались, для неузнаваемости, довести их до неузнаваемости. Скажу в скобках: если бы я представил себе лет пятнадцать назад, что постоянно применялся прием «умышленной порчи текста для неузнаваемости» я бы тогда же, пятнадцать лет назад, завершил бы свой поиск.
Последняя – по счету, но не по значению попутная задача: оставить и в своих печатных выступлениях, и в своих черновых бумагах ключевые подсказки. Не для себя, для будущих времен, для потомства.
Из сказанного следует, что не во всех погрешностях нынешнего «академического» текста повинны одни лишь пушкинисты. Нередко остается нераспознанной привнесенная самим Пушкиным умышленная порча, своею рода антилогика.
В этой связи вернемся к пометке «17 окт. 1830». Думается, близка к истине догадка Д. Благого о том, что подпись сделана позже. По его мнению в 1833 году. По нашему предположению еще позднее, в 1835. А «1830» приставлено в качестве укрытия, затрудняющего отгадку. Эту дату не следует принимать во внимание. Она и есть один из примеров умышленной порчи.
Принято считать, что решение загадки содержится в обнародованном в 1910 году «ключе Морозова». С. Бонди справедливо заметил, что в таком ключе не было надобности. Тот же результат достигался, если попросту переставлять рассыпанные стихи, сообразуясь с рифмой.
Не столь важно – как величать эту процедуру. Ее роль ограниченная, вступительная, а ее плод был ошибочно принят за окончательное решение. Сложилось убеждение, что П. Морозов действительно уловил последовательность, в которой следует читать бессвязные наборы стихотворных строк.
Пушкин разместил эти столбики на двух внутренних страницах сложенного пополам листа бумаги. «Ключ Морозова» выясняет, что начало каждой «четверки», или, это почти одно и то же, каждого четверостишия на правой странице, наверху. Всего в этом столбике 16 первых строк.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».