Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор - [37]
Как раз для того, чтобы предупредить такой поворот, Сталин на длительный период превратил Украину в эпицентр репрессий. «Без крестьянской армии не бывает и не может быть мощного национального движения», — убежденно писал он в 1925 году. Изучая опыт Украинской революции 1917–1920 годов, с этим утверждением вполне можно согласиться. Но сплошная коллективизация крестьянских холл йств подорвала базу освободительного движения во всех национальных республиках, а примененный против УССР и Кубани террор голодом ликвидировал потенциальную угрозу Кремлю со стороны наиболее мощной республики.
Справившись с крестьянским вопросом, который был, по мнению Сталина, вопросом национальным, диктатор немедленно переключил нпимание на украинскую интеллигенцию — компартийную и внепартийную. Под его диктовку объединенный пленум ЦК и ЦКК КП(б)У в ноябре 1933 года принял тезис о националистическом уклоне как об основной опасности в партии и в государстве. XVII съезд ВКП(б) в январе 1934 года подтвердил и развил этот тезис. Самое масштабное истребление украинской интеллигенции развернулось после самоубийства в июле 1933 года затравленного Скрыпника.
В трагичные для Украины годы (1932–1938) в концлагеря и тюрьмы попали большинство деятелей украинской культуры, в том числе уже новой генерации рабоче-крестьянского происхождения. Жертвами чекистов стали практически все, кто участвовал в Украинской революции 1917–1920 годов. Одновременно Сталин начал «чистить» собственную креатуру в Украине. Из 62-х членов ЦК КП(б)У, избранных XIII съездом в июне 1937 года, 56 обвинили во вражеской деятельности. Из 11 членов политбюро ЦК КП(б)У были репрессированы 10.
Предыдущие тексты этой книги печатались в газете «День» (Киев) на украинском, русском и английском языках. Статьи имели общее название «Почему Сталин нас уничтожал?» и появлялись в газете каждый четверг в октябре и ноябре 2005 года. Я ставил целью убедить читателей в том, что Голодомор 1932–1933 годов в Украине нельзя рассматривать в отрыве от осуществлявшейся Кремлем политики коммунистического строительства.
Анализируя главные измерения этой политики — идеологическое, социально-экономическое и национальное, я сделал попытку включить события украинского Голодомора в общий контекст коммунистической революции 1918–1938 годов. Еще раз, в наиболее общем виде остановлюсь на сумме своих тезисов. Их можно свести к четырем пунктам.
1. Коммунистическая революция не имела ничего общего с двумя течениями Русской революции — советским и демократическим. Сформулированная Лениным в «Апрельских тезисах» идея о построении «государства-коммуны» противоречила интересам политических сил, которые принимали участие в революции. За исключением малочисленного клана профессиональных революционеров, она противоречила и интересам основной массы членов большевистской партии.
Рабоче-крестьянские низы, которые составляли эту массу, высказывались за уничтожение крупных собственников. Но большинство рядовых членов партии имело самое приблизительное представление о коммунистической доктрине и не могло выступать против ликвидации частной собственности как таковой. Те из них, кто искренне увлекался коммунистической идеей в пропагандистской интерпретации вождей, не могли предусмотреть ни колоссальной силы сопротивления со стороны частных собственников в ходе их экспроприации, ни необходимости силовой поддержки жизнедеятельности общества, лишенного частной собственности и частного предпринимательства.
2. Коммунистические преобразования осуществлялись методами штурма в два этапа. Во время ленинского штурма 1918–1920 годов были уничтожены как класс крупные собственники, во время сталинского штурма 1929–1932 годов — мелкие собственники. Население страны оказалось не только в политической, но и в экономической зависимости от государства, руководители которого получили возможность использовать все человеческие и материальные ресурсы колоссальной страны для реализации цели, поставленной еще в «Апрельских тезисах» — достижения мирового господства (через Коммунистический интернационал).
3. После завершения второго коммунистического штурма Сталин произвел «зачистку территории». Во время Большого террора 1937–1938 годов он освободился от всех представителей нелояльной к власти интеллигенции — как старой, так и новой, рабоче-крестьянской, от недовольных террористическими методами государственного управления компартийно-советских руководителей и даже от чекистов, которые запятнали себя репрессиями.
4. Коммунистическая революция полностью изменила лицо страны. Советский Союз стал великой державой после успешного осуществления ориентированной на военные потребности индустриализации. Сталин начал с 1939 года новый этап в советской истории, м вместе с тем — ив мировой истории, когда заключил направленный против Польши и демократических стран Запада альянс с Гитлером.
Эти четыре пункта связывают как голод 1932–1933 годов в СССР, тик и украинский Голодомор, который является частью этого голода, с целями, поставленными «революцией сверху». Сталин не стоял за ценой, добиваясь перед большой европейской войной реализации в СССР коммунистической доктрины. Если для достижения такой цели надо было уничтожить в показательных репрессиях миллионы людей, он их уничтожал. Имела ли в данном случае какое-то значение национальность уничтожаемых?
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.