Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя - [72]

Конечно, это вынужденное признание было неким лукавством. Допрашиваемый должен был сказать: «Еще осенью тридцать второго года». Ибо среди прочих фактов, выявленных следствием в процессе допросов, было установлено, что в дальнейшем эта задача конкретизировалась. Так, летом 1934 года в Москве на квартире Каменева состоялось очередное совещание, на котором присутствовали Каменев, Зиновьев, Евдокимов, Сокольников, Тер-Ваганян, Рейнгольд и Бакаев.

На этом совещании было принято решение форсировать убийство Кирова. Но и это было не все. Кроме убийства Сталина и Кирова, заговорщики планировали теракты против Ворошилова, Орджоникидзе, Жданова, Косиора и Постышева, но такие замыслы нельзя было осуществить на одном энтузиазме. Для эффективной деятельности необходимы были материальные средства и оружие. Группа террористов в Горьком – Лаврентьев, Храмов, Пугачев, возглавляемая троцкистом Поповым, пыталась осуществить ряд грабежей кассиров в Арзамасе и сельсоветов Ардатовского района. Но из-за недостатка опыта ограбления не удались. Поэтому заговорщики пошли более «цивилизованным» путем.

На одном из совещаний центра Каменев дал поручение Рейнгольду: связаться с заместителем председателя Госбанка СССР Г.М. Аркусом. И летом 1934 года Аркус перевел на нужды центра 30 тысяч рублей. Деньги были переведены «под видом сумм на оплату статистико-экономических работ». 15 тысяч он перевел Картографическому тресту, который возглавлял активный зиновьевец Федоров, и 15 тыс. хозяйственному тресту (Главэнергосети. – К.Р.) Г. Евдокимова.

Такова в самом кратком изложении хронология следствия, проведенного НКВД в первой половине 1936 года. Обсудив эту информацию, 29 июля бюро ЦК утвердило Закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного центра».

В нем сообщалось, что в текущем году НКВД раскрыл несколько «террористических групп в Москве, Ленинграде, Горьком, Минске, Киеве, Баку и других городах. Ими руководил, направлял деятельность троцкистско-зиновьевский блок, созданный в 1932 году, в составе: от зиновьевцев – Зиновьев, Каменев, Бакаев, Куклин, от троцкистов – Смирнов И.Н., Мрачковский, Тер-Ваганян».

На открытом судебном процессе, состоявшемся 19–24 августа 1936 года по делу «антисоветского объединенного центра» («процесс 16-ти»), были представлены Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Бакаев, И. Смирнов, С. Мрачковский, доставленные из политизоляторов. Из ссылки привезли Тер-Ваганяна. На скамье подсудимых присутствовали арестованные в мае – июле: заместитель директора челябинского завода «Магнезит» Е. Дрейцер, бывший заведующий секретариатом ИККИ И. Рейнгольд, сотрудник Наркомата внешней торговли Э. Гольцман. Среди арестованных агентов Троцкого были Фриц-Давид, В. Ольберг, К. Берман-Юрин, М.И. Лурье и Н.Л. Лурье.

Суд прошел в Октябрьском зале Дома союзов. Судьи расположились в массивных креслах, украшенных государственными гербами, за длинным столом, накрытым красной скатертью. Подсудимые сидели за деревянной перегородкой с правой стороны. По бокам и сзади них стояли красноармейцы с примкнутыми к винтовкам штыками. Позади находились помещения, в которых располагались буфет и комната, где в перерывы подсудимые отдыхали.

Процесс открылся в 12 часов дня. Он проходил при открытых дверях в присутствии зрителей и почти тридцати иностранных журналистов и дипломатов. Государственным обвинителем был Генеральный прокурор Союза ССР А. Я. Вышинский. То был процесс, на котором предстала группа боевиков и их руководителей, которые не только по понятиям того времени, а и по современным – являлись террористами. Обвиняемые отвечали на вопросы председателя суда довольно лаконично. Почти с подчеркнутой «скромностью».

Еще перед началом процесса Сталин уехал в отпуск. Как обычно, он отдыхал в Сочи. И 17 августа Ежов и Каганович сообщили ему шифрограммой: «Из представителей печати на процесс допускаются: а) редакторы крупнейших центральных газет, корреспонденты «Правды» и «Известий»; б) работники ИККИ и корреспонденты для обслуживания иностранных коммунистических работников печати; в) корреспонденты иностранной буржуазной печати. Просятся некоторые посольства. Считаем возможным выдать билеты лишь для послов – персонально».

Ответ из Сочи пришел на следующий день: «Согласен. Сталин». Поздним вечером 19 августа Сталин получил новую шифрограмму Ежова и Кагановича: «…Зиновьев заявил, что он целиком подтверждает показания Бакаева о том, что последний докладывал Зиновьеву о подготовке террористического акта над Кировым, о непосредственном исполнителе Николаеве…»

Как и некоторые другие обвиняемые, один из ближайших соратников Зиновьева, Г.Е. Евдокимов, уже проходил в числе главных обвиняемых по делу «Московского центра» в 1935 году. Но на судебном процессе 36-го года вскрылись новые обстоятельства. Исследуя фрагмент о совещании на квартире Каменева, Вышинский задал подсудимому вопрос: «Так прямо и говорилось – «форсировать убийство Кирова»?»

«Евдокимов: Да, так и говорилось… С этой целью осенью 1934 года Бакаев поехал в Ленинград проверить, как идет подготовка террористического акта против Кирова ленинградскими террористами. Эти террористические группы установили слежку за Кировым и выжидали удобного момента, чтобы совершить террористический акт».