Почему не иначе - [45]
Интервенция. Сложный латинизм, означающий «вторжение». Построен из наречия «интэр-» («между») и глагола «венирэ» («приходить», «прибывать»).
Интерес. По-латыни «интэрэссэ» значило «иметь существенное значение». У нас в XVIII веке «интерес» получило значение «выгода», «польза», «доход»: «остался при своем интересе». Позже возникло значение: «нечто вызывающее внимание», и, наконец, современное наше: «любопытное внимание», (слушать с большим интересом).
Интернационал. Латинское по своим корням, наименование это родилось во французском языке. «Интер-» здесь «между», «насьональ» — французская форма латинского «националис» (народный). К. Маркс ввел слово «энтэряасьональ» (International) в название «Международного товарищества рабочих», которое потом сократилось до одного этого слова. Слово это стало затем обозначать и пролетарский гимн.
Искусство. Вот мы и возвратились в славянский мир. «Искусство» родственно словам «искушать», «искушение» и через них — старославянскому «кусити» — «пытать», «познаваться». «Искусити» значило «подвергнуть испытанию»; «искусство» — «умение испытывать». Говорим же мы и теперь «искушенный человек» про того, кто многоопытен, много испытал. Позднее слово стало синонимом для «художество».
Исполин. Теорий для объяснения этого слова несколько. Одна из них кажется мне если не самой бесспорной, то самой занятной. Следуя ей, мы должны счесть «исполин» словом, похожим на несуществовавшего поручика Киже из известной повести Ю. Тынянова. Поручик возник, как помнят читавшие повесть, из ошибки писца, когда тот вместо «поручики же» настрочил «поручик Киже».
Так и тут. Предполагают, что старый летописец, перебеляя рассказ о битвах, в которых участвовали «спалы» (древние соседи славян в южных степях), дойдя до слов «тако же и сполин», по ошибке, плохо понимая, что такое «сполин», написал «тако же исполин». Читавшие ничего не знали о «спалах» и, поскольку речь шла о боевых подвигах, истолковали новое слово как «великан». Оно вошло в язык. Так думают некоторые ученые. Другие смотрят на дело проще.
Русский язык неохотно пользуется словами, начинающимися с двух согласных: в народных говорах «пшеница» легко превращается в «апшеницу», «ржавчина» — в «иржавчину». Вероятно, и слово «сполин» подверглось такому же изменению, а затем переосмыслилось.
Существуют и другие толкования. Какое бы из них ни предпочесть, интересно напомнить, что случай со «спадами», превратившимися в великанов, — не единственный. Польское слово «olbrzym» — «великан» — является переосмыслением племенного имени «обрин»: один из «обров» — аваров. Французы же пошли дальше: дошедшее до них за тридевять земель страшное название воинственных покорителей Восточной Европы «угров», предков современных венгров, они превратили в сказочное «огр» — не просто «великан», а «великан — людоед».
К
Кабинет. В XVIII веке в дворянских домах России старорусская обстановка и утварь спешно заменялись западноевропейскими. С невиданными вещами приходили на Русь и неслыханные слова — их названия.
Слово «кабинет» явилось к нам через французский язык, но из Италии: там «кабинэтто» — «будочка», так как «кабино» — «будка» (ср. наше «кабинка»).
Кавардак. Кто живал в Средней Азии, помнит жаренные в жиру кусочки мяса — «кавурдак» (от глагола «кавурмак» — «жарить»). Видимо, нашим предкам они не очень нравились, ибо слово стало значить «плохая еда», «месиво» и, наконец, «беспорядок», «хаос».
Кадр (и кадры). Французское «кадр» (от латинского «куадратум» — «четвероугольник») значит «рамка», «оправа»; это значение ближе всего чувствуется в «фотокадр» — «одиночный снимок», «сюжет».
Наше слово «кадры» сначала проникло в военный язык в значении «постоянный, ограниченный в известных рамках состав армии в мирное время», а затем распространилось на понятие «основной состав работников в любой области».
Казак. Характерное тюркское заимствование. В тюркских языках «казак» означает свободный, независимый человек». Название народа — «казахи» — этого же происхождения.
Казарма. Латинское «арма» («оружие») входит в целый ряд наших слов; мы уже встречали его, говоря об «армии». В данном случае оно в соединении с итальянским «каза» («дом») дало итальянское «казарма», проникшее к нам через польский или немецкий языки.
Календарь. «Календами» древние римляне именовали первые числа каждого месяца, по которым жрецы вели счет времени. «Календариум» у них значило «справочник, которым жрецы пользуются при своих расчетах». В народе нашем до последнего времени вместо слова «календарь» употребляли «численник».
Калоша. Вид обуви сравнительно нов, а название очень древнее. Самое старое из родственных ему слов — греческое «калоподион» — «деревянный башмак» (от «калон»— «дерево», «поус, подис» — «йога»). Иногда мы пишем и говорим «галоша» — под влиянием французского произношения этого слова. Впрочем, есть мнение, что французское «galoche» идет от другого, римского, корня и первоначально значило «галльская обувь».
Калькуляция. Слово кажется сухим и скучным, а происхождение у него презанимательное. «Калькулюс» по-латыни «камешек»; белыми известковыми камешками римляне пользовались вместо счетов при вычислениях. Поэтому и «калькуляцио» — «камешкование» — стало означать «вычисление», «расчет».
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о языке, о специальной, мало кому известной, но чрезвычайно интересной области лингвистики — ономатологии, науке о личных именах людей.Что значило и значит для человека имя? Почему одни имена живут, а другие устарели? Об именах — языческих и христианских, восточных и западных, об именах литературных персонажей и героев прошедших эпох вы узнаете в этой книге. Автор, оперируя то забавными, то парадоксально и неправдоподобно звучащими, но всегда научно точными примерами, рассказывает о происхождении имен собственных, отчеств и фамилий в нашей стране и за рубежом.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
«Загадки топонимики» — книга о происхождении географических названий. Вы с интересом прочтете о сложнейших превращениях топонимов разных стран, имеющих столетнюю и даже тысячелетнюю историю, узнаете, что означают названия городов, рек, селений, познаете тайны языка и разгадаете многие его загадки.Географическое имя, говорит писатель, — это «надпись на могильной плите, полуистершийся священный иероглиф — драгоценная памятка прошлого», это «экспонат великого музея топонимики».
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.