Почему не гаснут советские «звёзды» - [5]

Подобных высказываний либералы простить Бондарчуку не могли. В итоге его версия «Бориса Годунова» была смешана с грязью, а спектакль Юрия Любимова… был объявлен лучшим спектаклем 1988 года.

Все эти передряги больно били по Бондарчуку. Как вспоминает его дочь Наталья: «Во время травли в какой-то газетёнке его посмели сравнить с дохлым львом, на которого тявкают. Я спросила: „Как ты чувствуешь себя после этого пасквиля?“ — „Знаешь, я прочёл эту статью в самолёте и хотел выйти в открытый космос“».

Говорят, в те годы Бондарчук уже не хотел ничего снимать и в одном из разговоров даже признался, что разлюбил кинематограф. Однако очередная кампания против М. Шолохова, начавшаяся в стране, заставила его вновь вернуться в строй. Как честный патриот своей страны, как друг и духовный наследник великого писателя, он не мог остаться равнодушным к той вакханалии, которая происходила вокруг имени и творчества Шолохова в перестроечные годы. Бондарчук решил вернуться к идее телесериала по «Тихому Дону».

Надежды снять эту картину с помощью родных ЦТ, Госкино и Союза кинематографистов у Бондарчука не было. У руля каждого из этих ведомств стояли перестройщики, которые не хотели ничего слышать ни о Шолохове, ни о Бондарчуке, хотя в открытую режиссёру об этом никто не говорил, из-за чего он поначалу питал иллюзии, что проект удастся осуществить на государственные деньги. «Мосфильм» даже отправил в Вёшенскую своего представителя, чтобы тот согласовал с местными властями условия предстоящих съёмок. Но радость Бондарчука длилась недолго — вскоре ему сообщили, что у государства нет денег на сериал по «Тихому Дону». Вот тогда он и стал искать помощи у западных партнёров, с которыми у него были давние связи — ещё с конца 60-х, когда он снимал в Италии «Ватерлоо».

Именно в этой стране Бондарчук и в этот раз решил искать поддержки своим замыслам. При этом он прекрасно отдавал себе отчёт, что если его идея «выгорит», то ему придётся пойти на определённые уступки зарубежным партнёрам. Но он готов был на это пойти, поскольку цель у него была благая: во-первых, он хотел защитить честное имя Шолохова (а зарубежная постановка могла помочь это осуществить не только в СССР, но и на Западе, где фильм должен был прокатываться), во-вторых, посредством великого романа режиссёр хотел остановить своих соотечественников от братоубийственной войны, которая, как считал Бондарчук, уже маячила на пороге как результат горбачёвской перестройки. На примере полной драматизма судьбы Григория Мелехова режиссёр собирался воззвать к умам и сердцам русских людей, которые вновь, как и 70 лет назад, начали делить друг друга на «белых» и «красных».

Эпопея с фильмом закрутилась в январе 1990 года, когда в Риме Бондарчук подписал договор с компанией «Интернационал синема компани» («И-чи-чи»). Одно из условий этого договора было то, что главные роли в картине — Пантелея и Григория Мелехова, а также Аксинью — должны были играть западные звёзды. Бондарчук понимал, чем это чревато для его картины. Он ещё в период съёмок «Ватерлоо» воочию убедился, что это такое — западная актёрская школа: ему, к примеру, пришлось изрядно намучиться с канадским актёром Кристофером Пламмером, который играл герцога Веллингтона. Да и с Родом Стайгером, игравшим Наполеона, Бондарчук тоже не сразу нашёл общий язык. Но в «Тихом Доне» ситуация складывалась ещё более сложной: там иностранцам нужно было играть донских казаков, о которых они имели либо смутное представление, либо вообще ничего не знали. И Бондарчук это понимал. Но пошёл на это, поскольку мечтал всеми правдами и неправдами снять «Тихий Дон».

Съёмки фильма начались в неудачное время — в августе 1991 года, когда в Москве грянул путч. Проект, едва начавшись, оказался на грани закрытия, поскольку вся иностранная часть группы перепугалась и готова была уехать из страны. В итоге место съёмок покинули только американцы, а итальянцев Бондарчуку удалось уговорить остаться. Но в декабре грянул уже развал Союза. Вот здесь уже сам Бондарчук по-настоящему испугался за судьбу картины. И, как оказалось, не зря.

Развал СССР и приход к власти Ельцина был встречен за рубежом с ликованием, поскольку новая власть в своих действиях взяла откровенно прозападный курс. Слово «патриотизм» в России тогда перешло в разряд ругательных. Естественно, при таком раскладе ни о какой поддержке экранизации Шолохова речи и быть не могло. Бондарчук понял, что на родине его картину в ближайшее время вряд ли увидят. Однако это был не единственный удар по режиссёру: он вдруг ясно осознал, что и на Западе она тоже имеет мало шансов быть показанной. Слишком внушительные силы стояли за её противниками. Но режиссёр продолжал биться за свой проект до конца.

Последние месяцы съёмок шли с огромным напряжением. Достаточно сказать, что трижды иностранные сотрудники группы объявляли забастовки по разным поводам. В последний раз это случилось примерно за месяц до конца работы, когда было прекращено финансирование проекта. Западные партнёры хотели уже покинуть место съёмок, но затем передумали. Вполне вероятно, что на них подействовал пример их русских коллег, которые согласились работать бесплатно. В конце концов с грехом пополам съёмки были закончены. Они уместились в 12 серий, а это — более 160 тысяч полезных метров плёнки. Весь материал Бондарчук монтировал в Риме. Но чего это ему стоило!