Почему люди разные. Научный взгляд на человеческую индивидуальность - [72]
Отметим, что в списке недавних адаптаций человека нет поведенческих или когнитивных характеристик. Почти все такие черты у взрослых имеют наследственный компонент, обычно около 50 %, который практически всегда включает небольшой вклад многих генов[386]. Полигенные поведенческие признаки теоретически могут быть подвержены давлению отбора в разных популяциях, и в таком случае между популяцими существовали бы наследственные различия. Но в данный момент этому нет убедительных доказательств.
Результаты, свидетельствующие об относительно недавних генетических адаптациях человека, в основном были воспроизведены другими исследователями. Конкретные утверждения могут быть уточнены или признаны неверными в результате дальнейших исследований, но общая тенденция неоспорима: существуют значительные генетические различия между отдельными популяциями по целому ряду физических признаков. Эти признаки могут быть связаны с точечными мутациями или целыми группами генов и, по крайней мере в некоторых случаях, возникают очень быстро – за несколько тысяч лет.
Упоминания этих результатов, которые хорошо укладываются в основное русло популяционной генетики, достаточно для того, чтобы во многих кругах вас заклеймили расистом. Некоторые люди осуждают даже попытки подобных исследований, потому что их могут использовать в качестве аргументов сторонники расистской генетической парадигмы. По их мнению, даже если ученые ведут такую работу с благими намерениями (скажем, для более эффективного лечения), утверждения о генетических различиях, лежащих в основе характеристик той или иной народности, приводят нас в область, слишком отягощенную злодеяниями в прошлом, а потому от всего проекта лучше отказаться. Для подобных людей такие слова, как “популяция” и “происхождение”, всего лишь политкорректная конструкция, позволяющая говорить о расе. Например, Анжела Саини, комментируя недавний проект “Разнообразие генома человека”, писала: “Слово «раса» было благоразумно заменено на «популяция», а «расовые различия» – на «вариативность человека», но не выглядит ли это подозрительно, как все та же старая сущность?”[387]
Я с пониманием отношусь к этим опасениям. Нет сомнений, что наука о человеческой изменчивости использовалась и продолжает использоваться адептами расовых теорий по всему миру. Псевдонаучные теории, в частности в популяционной генетике, и в наше время, и в более далекой истории использовались для оправдания работорговли в Атлантике, Холокоста, геноцида тутси в Руанде, хищения земель колониальными державами и систематического правового угнетения афроамериканцев после отмены рабства. К сожалению, на этом список не заканчивается. На протяжении многих лет ведущие ученые, исследовавшие различия между людьми, – от Фрэнсиса Гальтона, популяризатора выражения “природа против воспитания”, до Джеймса Уотсона, открывшего структуру ДНК, – активно продвигали расистские псевдонаучные идеи. Сегодняшние расисты, от приверженцев идеи превосходства белых в США до некоторых индуистских националистов в Индии, в своей политике расового угнетения опираются, по крайней мере частично, на аргументы, якобы основанные на популяционной генетике.
Так почему же просто не покончить с политически неоднозначными исследованиями генетических различий между популяциями и не заняться изучением индивидуальных различий? С моей точки зрения, популяционная генетика – та самая область, которая поможет нам понять эволюцию человека для повышения эффективности медицинского вмешательства. Но возможно, важнее всего не выплеснуть с водой и ребенка, потому что для опровержения псевдонаучных расистских аргументов необходимы полноценные научные исследования, включая популяционную генетику. Расистские заявления не прекращаются, и их нужно опровергать достоверными данными, а не просто утверждениями и, конечно же, нельзя объявлять всю область исследований недостойной. Для опровержения собственного расистского прошлого популяционной генетике нужны новые результаты исследований.
Каковы принципы так называемого научного расизма? Версия, популярная у сторонников превосходства белой расы, сводится к следующему:
1. Существуют широкие категории, привязанные к континентам, вроде европейцев и африканцев, которые отражают четкое деление человечества на ограниченное число биологически различных расовых групп. Эти расовые группы оставались неизменными в течение десятков тысяч лет, что позволило развиться генетическим различиям.
2. Различные условия, соответствующие этим широким расовым категориям, оказывают разное давление отбора. В одной из популярных расистских теорий африканская среда благоприятствует отбору людей с сильным половым влечением, склонных к насилию и с низким интеллектом, а эволюция азиатских народов движется в сторону низкого либидо, высокого интеллекта и низкого уровня морали. Направление эволюции европейцев, особенно народов северной Европы, идеально, золотая середина. Тем самым оправдывается их роль колонизаторов и неприятие иммиграции.
3. Исходя из пунктов 1 и 2 на основе этих широких расовых категорий можно предсказать среднестатистические поведенческие и когнитивные характеристики человека. Расовые черты являются наследственными и непреложными и поэтому противятся любому социальному вмешательству. Тем самым оправдывается продолжающееся угнетение и отказ в образовательных и экономических правах широко определяемым “расовым” группам.
Мы привыкли верить своим глазам и ушам, но не всегда отдаем себе отчет в том, что огромный объем информации получаем не через них, а через кожу. Осязание – самое древнее из чувств. И зрение, и слух возникли в ходе эволюции гораздо позже. Установлено, что человеческий эмбрион уже в материнской утробе способен осязать окружающий мир. Профессор неврологии и известный популяризатор науки Дэвид Линден увлекательно и доступно – буквально «на пальцах»– объясняет, как работают сложные механизмы осязания, а заодно разбирает его многочисленные загадки.
Профессор Дэвид Линден собрал ответы тридцати девяти ведущих нейробиологов на вопрос: «Что бы вы больше всего хотели рассказать людям о работе мозга?» Так родился этот сборник научно-популярных эссе, расширяющий представление о человеческом мозге и его возможностях. В нем специалисты по человеческому поведению, молекулярной генетике, эволюционной биологии и сравнительной анатомии освещают самые разные темы. Почему время в нашем восприятии то летит незаметно, то тянется бесконечно долго? Почему, управляя автомобилем, мы ощущаем его частью своего тела? Почему дети осваивают многие навыки быстрее взрослых? Что творится в голове у подростка? Какой механизм отвечает за нашу интуицию? Способны ли мы читать чужие мысли? Как биологические факторы влияют на сексуальную ориентацию? Как меняется мозг под воздействием наркотиков? Как помочь мозгу восстановиться после инсульта? Наконец, возможно ли когда-нибудь создать искусственный мозг, подобный человеческому? Авторы описывают самые удивительные особенности мозга, честно объясняя, что известно, а что пока неизвестно ученым о работе нервной системы.
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что происходит с молекулами в момент химических реакций и почему одни вещества становятся мягкими, а другие твердеют, одни приобретают упругость, а другие – хрупкость? Каким образом вязкая жидкая масса превращается в легкую приятную ткань и почему человек не может жить без полимеров? Какими были люди, совершившие величайшие открытия в химии, и какую роль сыграл элемент случайности в этих открытиях? Как выглядит лаборатория и так ли на самом деле скучна жизнь обычного лаборанта? Отвечая на эти и другие вопросы, Михаил Левицкий показывает, что химия – это весьма увлекательно!
Как связаны между собой взрывчатка и алмазы, кока-кола и уровень рождаемости, поцелуи и аллергия? Каково это – жить в шкуре козла или летать между капель, как комары? Есть ли права у растений? Куда больнее всего жалит пчела? От несерьезного вопроса до настоящего открытия один шаг… И наука – это вовсе не унылый конвейер по производству знаний, она полна ошибок, заблуждений, курьезных случаев, нестандартных подходов к проблеме. Ученые, не побоявшиеся взглянуть на мир без предубеждения, порой становятся лауреатами Игнобелевской премии «за достижения, которые заставляют сначала рассмеяться, а потом – задуматься».
Майкл Газзанига – известный американский нейропсихолог, автор множества научно-популярных книг, один из тех, кто в середине XX века создал биоэтику, исследующую нравственный аспект деятельности человека в медицине и биологии. В книге «Сознание как инстинкт» он убедительно доказывает, что сознание – это не некая «вещь», которую можно отыскать где-то в мозге. Сознание рождается из целой сети расположенных в мозге «модулей», каждый из которых вносит в наш поток сознания свою лепту. Впрочем, возможно, что «поток сознания» – это иллюзия; не исключено, что мы воспринимаем стремительную смену деталей происходящего в мозге как нечто непрерывное, как соединенные вместе кадры киноленты.
Майкл Газзанига, один из самых авторитетных нейробиологов XX века, рассказывает о своей фундаментальной работе по изучению невероятной пары – правого и левого полушарий. Один из отцов когнитивной нейронауки описывает, как зародилась революционная теория расщепленного мозга, когда правая и левая его половины после разъединения начинают функционировать независимо друг от друга и проявляют совершенно разные умения. Газзанига убежден, что популярное представление, будто наука делается гениями-одиночками, неверно.