Почему любовь ранит? Социологическое объяснение - [29]

Словом, когда социальный статус является наиболее важным критерием выбора партнера, конкуренция между мужчинами и женщинами гораздо более ограничена и происходит только среди членов одного класса. В современном мире, напротив, конкуренция значительно возрастает, поскольку больше не существует официальных механизмов, с помощью которых можно подбирать пары согласно их социальному статусу, поскольку критерии выбора партнера становятся одновременно разнообразными и изощренными, главным образом, потому, что они вовлекаются в частную динамику вкуса. Современность знаменует собой важные преобразования в критериях выбора партнера, поскольку характеристики физической и нравственной привлекательности становятся гораздо более значительными, детальными и, прежде всего, субъективными. Таким образом, существует связь между процессом индивидуализации выбора партнера, «прекращением управления» брачными рынками и тем фактом, что процесс поиска структурирован как на рынке, где каждый свободно обменивается своими личными качествами, задуманными как совокупность социальных, психологических и сексуальных черт.

Ученые-феминисты резко (и справедливо) критиковали разрушительные аспекты сексуализации женщин[121], указывая на то, каким образом она подчиняет женщин мужчинам и огромной экономической машине, питаемой индустрией красоты. Чрезмерная коммерциализация сексуального тела заставляет многих утверждать, что мы живем в порно-культуре, где размыты границы между публичными и частными сексуальными отношениями, между превращенным в товар и эмоциональным сексом[122]. Однако эта критика не затрагивает самого сложного вопроса о том, как красота, сексуальная привлекательность и сексуальность могут взаимодействовать с классовой структурой и, в свою очередь, представлять собой новый способ расслоения общества. В частности, феминистская критика может упустить тот факт, что красота и сексуальность подрывают традиционные иерархии статуса и представляют собой возможность для создания новых социальных групп (молодых и красивых, бедных и красивых), чтобы конкурировать с группами, обладающими большим социальным и экономическим капиталом, и даже представлять собой новую форму социальной иерархии. Таким образом, сексуализация мужской и женской природы существенно меняет условия выхода на брачные рынки, поскольку красота и сексуальная привлекательность, слабо связанные с социальным классом, позволяют выйти на брачные рынки представителям среднего и высших слоев среднего класса, которым до сих пор вход туда был запрещен. Конечно, я не отрицаю, что за телом ухаживают в соответствии с классовыми кодами, но красота и сексуальность, культивируемые вездесущими средствами массовой информации, являются более независимыми критериями оценки класса, чем, скажем, языковые и культурные кодексы, таким образом, делая процесс образования пар, по крайней мере, потенциально, намного менее тесно связанным с классовой структурой.

Прекращение управления процессом подбора пар и повышение ценности сексуальности порождают то, что мы можем назвать, перефразируя Бурдье, сексуальными полями, т. е. социальными аренами, на которых сексуальное желание становится свободным, сексуальная конкуренция — обобщенной, сексуальное влечение превращается в саморегулируемый критерий выбора партнера, а сексуальная привлекательность — в независимый критерий, по которому можно классифицировать и иерархически упорядочить людей. Таким образом, сексуальная привлекательность в сочетании с другими качествами или сама по себе становится независимым критерием оценки образования пар. Она активируется традиционным классовым габитусом, который заставляет нас находить привлекательными тех людей, с которыми мы можем образовать пару, но поскольку секс все больше организуется как независимая социальная сфера, он также может нарушить классовый габитус и потребовать других форм оценки (как, например, в случае с королем Эдуардом VIII, который отрекся от своей короны ради разведенной простолюдинки Уоллис Симпсон, и т. д.).

Этот исторический процесс лежит в основе того, что социолог Ганс Цеттерберг назвал «эротическим рейтингом», или вероятностью того, что один человек сможет убедить других в своем «эмоциональном превосходстве»[123]. Согласно Цеттербергу, люди не только различаются в своей способности создавать это превосходство, но и тайно классифицируются в соответствии с ним. Учитывая 1966 год, когда это было написано, не удивительно, что он считал, что этот рейтинг должен быть секретным. Сорок лет спустя этот секретный рейтинг стал достоянием общественности, так что теперь мы можем назвать сексуальную привлекательность, как отмечалось выше, диффузной характеристикой статуса[124]. Именно этот основополагающий исторический процесс побудил некоторых социологов говорить о появлении «эротических» или «сексуальных» полей.

Став независимым, сексуальное желание создает социальное пространство, предназначенное для организации сексуальных и романтических встреч на официально существующих площадках, таких как бары, ночные клубы, бани, секс-сайты, сайты знакомств и личных объявлений, компании по подбору партнеров. Эти площадки предназначены для организации романтических/сексуальных встреч и классифицируются в соответствии с логикой потребительских вкусов и ниш (например,