Почему любовь ранит? Социологическое объяснение - [17]
Этот режим контрастирует с режимом эмоциональной искренности, которой пронизаны современные отношения. Искренность требует, чтобы партнеры осознавали свои эмоции; чтобы они руководствовались чувствами, которые затем станут основными составляющими их отношений; чтобы они признавались в своих чувствах самим себе (и желательно другим) и чтобы они принимали решения о совместной жизни и связывали себя дальнейшими обязательствами на основе этих чувств. Режим эмоциональной искренности заставляет людей тщательно анализировать свои и чужие эмоции для того, чтобы определиться с важностью, глубиной и будущей значимостью отношений. «Действительно ли я люблю его, или это просто вожделение?», «Если я люблю его, насколько глубока, сильна и подлинна моя любовь?», «Здоровая эта любовь или эгоистичная?» — подобные вопросы возникают в процессе искренней любви. В традиционных обществах, напротив, «искренности нет места в лексиконе человеческих идеалов. Здесь люди довольствуются теми жизненными возможностями, которые предоставляет им их социальная система: высшим благом для них… является выполнение определенной социальной функции»[62]. Искренность предполагает существование реальной (эмоциональной) онтологии, которая определяет бытие и существует вне правил, организующих и направляющих выражение и переживание чувств вообще и любви в частности. В режиме искренности обязательство не предшествует, а следует за эмоциями, которые испытывает человек и которые становятся дополнительным стимулом для взятия на себя обязательств. Таким образом, для обретения уверенности в своих чувствах режим искренности требует от человека: либо провести тщательный самоанализ, когда вопрос о природе и «истинных» причинах эмоций становится решающим для человека; либо, наоборот, подвергнуться ошеломляющему откровению, которое проявляется очень интенсивно (например, любовь с первого взгляда). Самоанализ предполагает, что рефлексивное самопознание поможет понять истинную природу наших эмоций; снизошедшее откровение предполагает, что глубина и безрассудность являются подлинным показателем истинных чувств. Эти два способа установить подлинность романтических чувств существуют бок о бок в современной культуре и, если следовать им, приводят к романтической связи, которая зависит не столько от ритуальных правил, сколько от эмоциональности внутреннего мира.
Семиотическая последовательность
Центральное место в перформативном режиме эмоций занимает важнейшее социальное правило, согласно которому действия человека соответствуют его намерениям. Например, руководство по этикету 1879 г. предлагало такие инструкции:
Поведение джентльмена по отношению к дамам. Господа имеют право приглашать своих приятельниц в оперу, на концерты, на балы и т. д., приходить с визитом к ним в дом, сопровождать их верхом или в экипаже и быть любезными со всеми барышнями, которым приятно их общество. В сущности, они вольны приглашать и принимать приглашения Ad libitum («по желанию», «по собственному усмотрению» — лат.) Однако, как только молодой джентльмен начинает пренебрегать всеми остальными, чтобы посвятить себя лишь одной даме, он дает ей понять, что она особенно привлекает его, и дает ей все основания полагать, что она должна обручиться с ним, не говоря ей об этом прямо. Джентльмен, который не задумывается о браке, не должен уделять слишком много внимания какой-либо одной даме[63].
Этот моральный порядок был, по существу, подкреплен семиотическим порядком, в котором действия партнеров должны были отражать не только их эмоции, но и намерения. Как наглядно показано в романе «Разум и чувства», несоответствие между словами и действиями с одной стороны и намерениями с другой считалось источником морального и социального крушения (проблема Уиллоби не в отсутствии эмоций, поскольку он любил Марианну, а, скорее, в том, что в его поведении ничего не говорило о его настоящих намерениях). Адекватный в нравственном отношении поклонник стремился к максимальной согласованности между внешними действиями и внутренними намерениями. Возьмем еще один пример того, как достойные в нравственном отношении персонажи стремились к такому соответствию: в «Доводах рассудка» Уэнтуорт, считая себя нелюбимым Энн, оказывает знаки внимания Луизе. Однако по мере развития сюжета, читатель и сам Уэнтуорт приходят к пониманию того, что он все еще любит Энн и хочет остаться верным ей. Но, так как его поведение создает впечатление, что он ухаживает за Луизой, Уэнтуорт считает необходимым покинуть город, в котором временно поселился. «Словом, он слишком поздно обнаружил, что запутался; и точно так же, как он полностью убедился в том, что совсем не любит Луизу, он был убежден и в том, что должен считать себя связанным с ней, если ее чувства к нему были такими, как предполагали Харвиллы»[64]. Поскольку процесс ухаживания в то время был очень хорошо систематизирован, а знаки, которые он оказывал, не соответствовали его чувствам, Уэнтуорт, начав ухаживать и не сделав того, что было предусмотрено системой, осознал, что совершил бесчестный поступок. К таким знакам относились очень серьезно, особенно в кругу английских дворян. Неудивительно, ведь эти коды пересекли Атлантику.
