Поцелуй Жюстин - [33]

Удрученно перешептываясь, пассажиры начали расходиться.

Сэр Томас взял Жюстин под руку, но она отстранилась.

— Я очень устала. Пожалуй, пойду спать. Почему бы вам не выкурить сигару?

В каюте девушку ждали наброски письма, которое она пыталась писать родителям.

Жюстин просматривала вымученные короткие строчки, а в ушах стоял страдальческий голос миссис Партридж, описывающей, как она видела призрак сына.

Как страшно потерять любимого ребенка! И как ужасно не видеться с ним два года! Так, стало быть, случается с детьми, которых рожаешь в Индии? Она родит сэру Томасу детей, отдаст им все сердце и душу, а потом смысл ее жизни вырвут у нее из рук?

Сама мысль об этом была невыносима, и Жюстин расплакалась.

А в соседней каюте лорд Каслтон работал с очередной папкой с документами.

Он сидел без сюртука, широко распахнув иллюминатор. Мягкость ночного воздуха говорила о том, что они далеко заплыли в теплое Средиземное море.

Лорд Каслтон вздохнул. Жара обволакивала тело и не давала сосредоточиться.

Но он знал, что вникнуть в тонкости документов, которые силился прочитать, ему мешала вовсе не средиземноморская жара.

Причина была в Жюстин, в том, как она выглядела сегодня вечером в белом кружевном платье, которое так оттеняло ее изумительные волосы. Он надеялся поужинать до ее прихода, но в тот вечер пассажиров обслуживали медленно.

Сэр Томас пригласил Арбетнотов за свой стол, и жеманно улыбающиеся девицы уже сидели, когда в зал вошла Жюстин.

Лорд Каслтон поймал себя на том, что смотрит на нее, словно томящийся страстью юнец.

Он вздрогнул и очнулся, но прежде большие серые глаза девушки заглянули в его глаза, заставив сердце замереть.

Лорд Каслтон хотел было поднять бокал в знак приветствия, но краем глаза заметил, что сэр Томас внимательно наблюдает за ним, и помрачнел.

Когда он в следующий раз посмотрел на стол Уотсона, Жюстин сидела, склонившись над меню.

Лорду Каслтону показалось, что ее глаза полны слез.

Он злился на себя, что так плохо справляется с ситуацией, возникшей между ними с Уотсоном и Жюстин.

Его знали как дипломата, человека, который разрешал любой вопрос, пуская в ход то обходительность и шарм, то спокойствие и тактичность.

Теперь же он допускал промах за промахом, не помогая разрешить главную проблему, а только усугубляя неловкое положение Жюстин.

Лорд Каслтон потянулся к звонку, намереваясь попросить у стюарда большой бокал бренди, но вдруг замер и прислушался.

Неужели это ему показалось?

Спустя несколько мгновений он окончательно уверился в правильности своего предположения. Но откуда доносится плач — из каюты справа от него или слева?

Легким движением он поднялся на ноги, вышел из каюты и остановился перед дверью Жюстин.

Последние сомнения рассеялись.

Он поднял руку и постучал.

Плач прекратился, но никто не ответил.

Расправив плечи, лорд Каслтон еще раз постучал и решительно толкнул дверь.

Жюстин сидела за столом, похожим на его собственный. Перед ней лежал лист бумаги. Судя по всему, она что-то писала, но от ее слез чернила растеклись по бумаге.

Девушка подняла голову в полном недоумении.

— Милорд, что… что я могу для вас сделать?

Лорд Каслтон вошел в каюту и присел на край стола, оставив дверь полуоткрытой.

— Мисс Мэнселл, я не могу слышать, как вы страдаете, и не предложить вам помощь, какой бы ни была причина вашего несчастья.

Девушка подавила рыдание.

— Милорд, я не страдаю. По меньшей мере… — она бросила взгляд на залитое слезами письмо. — Просто… просто я пишу родителям и на меня вдруг нахлынула сильная тоска по дому.

Жюстин вертела в руках перо, избегая смотреть лорду в глаза.

— Вас в самом деле беспокоит только это?

Она ничего не ответила, и лорд Каслтон решил вновь прибегнуть к отеческому тону.

— Я знаю, лорд Мэнселл надеялся бы на мою помощь, если бы его дочь попала в беду.

При этих словах Жюстин вспыхнула.

— Я не попала в беду, милорд. Я очень счастлива. Сэр Томас хороший человек, и мне в самом деле повезло, что он хочет на мне жениться. Как раз об этом я пишу родителям.

Лорд Каслтон почувствовал свою полную беспомощность.

Он не мог сказать против Уотсона ничего такого, о чем бы знал наверняка.

Все, что открыла ему Ариадна, говорилось по секрету. Проронить хоть слово значило бы бросить тень на ее кузину — девушку, с которой произошла та некрасивая история. И очень маловероятно, но возможно, что в том деле имело место какое-то недоразумение.

Маркус знал, что Ариадна осуждала Уотсона, да он и сам его никогда не любил, но не могла ли она сгустить краски?

Доказать, что Уотсон испытывает финансовые трудности, он тоже не мог.

— В таком случае я вас оставляю, — медленно проговорил лорд.

Жюстин не спускала с него горящих глаз, ее щеки раскраснелись, а руки сжались на коленях в кулачки.

Лорду Каслтону хотелось обнять ее, сказать, что все будет хорошо и что у нее никогда больше не возникнет причин плакать, — он об этом позаботится.

Но вместо этого он поднялся.

— Однако прошу, помните, что я в соседней каюте. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, достаточно просто крикнуть.

— Ваша помощь мне не понадобится, милорд, — ровным голосом ответила Жюстин. — Но вы очень любезны. Мой отец будет вам весьма признателен.