Поцелуй вдовы - [9]

Хью провели в богато обставленную просторную комнату. Ставни были открыты, и помещение наполнял аромат роз, росших внизу.

Робин стоял на коленях на приоконной скамье.

– До чего же красивый сад, сэр! Как затейливо подстрижены кусты – в виде фазанов, змей и оленей. Никогда такого не видел.

Хью подошел к сыну и положил руку ему на плечо. За садом виднелась река, ее русло извивалось между зеленых лугов, на которых паслись овцы. Все в Мэллори-Холле дышало благополучием и порядком.

– Почему мы предъявляем права на землю леди Мэллори, сэр? – Робин поднял взгляд на отца. Его ярко-голубые глаза были точной копией отцовских. – Если у нее есть документы, я имею в виду.

– У нее есть документы, но Роджер Нидем не имел права завещать этот участок, сынок. Он принадлежал его первой жене, а она была нашей дальней родственницей. Леди Мэллори заморочила Нидему голову всякими юридическими тонкостями и убедила его завещать этот участок ей в случае его смерти. Однако эта земля принадлежит семье его первой жены и должна быть возвращена ей. – Хью прошел в глубь комнаты. – Эти спорные земли богаты свинцом. Неудивительно, что леди Мэллори не хочется отдавать их – ведь она долгие годы получает немалые доходы от добычи свинца. Эти земли, Робин, послужат хорошей основой для твоего будущего благосостояния.

Робин слез со скамьи.

– А вернуть эти земли сложно?

Хью рассмеялся, вспомнив слова лорда – хранителя печати.

– Судя по тому, что я узнал о леди Мэллори, думаю, это будет очень сложно. Но существует много способов освежевать лису. – Он открыл окованный железом сундук, доставленный его людьми. – Итак, что мы наденем в честь Пен?

– Она очень красивая, – сказал Робин. – А вы что думаете?

– Кто, Пен? – Хью с улыбкой взглянул на сына.

– Да… да, Пен тоже, но я думал о леди Мэллори.

– А-а… – Хью кивнул и занялся изучением содержимого сундука. – Мне кажется, «красивая» не самое подходящее слово, чтобы описать ее светлость. Что ты наденешь: синий дублет с серебряным гауном[7] или желтый с красным?

– Синий. – Робин взял у отца одежду и быстро сбросил с себя короткий шерстяной гаун и льняной дублет. – А вы что наденете?

– Еще не решил. – Сняв дублет, рубашку и холщовые чулки, Хью подошел к умывальному столику и умылся. – Тебе тоже надо сменить рубашку и чулки.

Робин с сомнением оглядел свою рубашку.

– Она еще не грязная. Я надел ее всего неделю назад.

– И с тех пор ты не слезал с седла, – напомнил ему Хью. – От тебя попахивает, сынок, а если мужчина хочет произвести хорошее впечатление на дам, от него должно пахнуть приятно. Кстати, и помыться тебе стоит. – Он бросил сыну влажное полотенце.

Робин, покраснев до корней волос, поймал его на лету.

Хью рассмеялся и, сев на кровать, принялся надевать чистые чулки. Он занимался воспитанием сына с тех пор, как мальчику исполнилось пять лет. Каждую свободную минуту между военными поручениями короля он посвящал Робину. Его мать умерла во время вторых родов, произведя на свет мертвого младенца, и Хью глушил тоску тем, что заботился об оставшемся сыне. Робин очень походил на мать. Иногда выражением лица или жестом он так сильно напоминал Сару, что у Хью перехватывало дыхание, а тоска обретала былую остроту и горечь.

Когда мальчик подрос, Хью стал брать его в походы, сначала непродолжительные. Путешествие в Дербишир было его первым продолжительным походом и очень сблизило отца и сына.

Наблюдая за тем, как сын готовится к празднеству, Хью застегнул украшенные драгоценными камнями подвязки. Он чувствовал, что Джиневра испытывает к дочерям ту же страстную любовь, что и он – к Робину. Интересно, они тоже напоминают ей об умершем муже? И любила ли она лорда Хэдлоу так же сильно, как он – Сару?

Хэдлоу сразила стрела охотника. Таинственная стрела без хозяина. На ней не было опознавательных знаков, которые помогли бы установить, кому из охотников она принадлежала. Ведь обычно на стрелах есть значок владельца, чтобы не было споров по поводу того, кто завалил дичь. А лорда Хэдлоу сразила стрела без опознавательного знака. В результате смерти его жена стала собственницей обширных земель между Мэтлоком и Честерфилдом. Земель, богатых углем и железом. И богатых дичью лесов, окружавших поместье Хэдлоу в Мэтлоке. Сейчас эта женщина владеет таким количеством поместий и охотничьих угодий в графстве, что потребуется более полугода, чтобы объехать их с инспекцией.

Хью снова подошел к окну, застегивая на ходу рубашку. Глядя на ухоженный сад и изумрудные луга, на древние камни замка и пестрые от цветов террасы, он понимал, почему Джиневра предпочла Мэллори-Холл другим поместьям. А может, она вышла за Стивена Мэллори только для того, чтобы заграбастать эти земли?

Что за люди были ее мужья? Он мало, что знал о них, даже о ее первой муже, который в результате первой женитьбы породнился с отцом Хью. Роджер Нидем был значительно старше своей шестнадцатилетней невесты. Возможно, вдвое. Не очень-то приятная перспектива для юной девушки. Однако ее выдали замуж без ее согласия, и она не имела права роптать. Но кто заставлял ее выходить замуж за трех других? Она заключила эти союзы по собственной воле. И сама составила брачные договоры. Образованные благородные дамы не были такой уж диковинкой. Леди Мария, незаконнорожденная дочь короля, была выдающимся латинистом и ученым. Поговаривали, что ее четырехлетнюю сестру, леди Елизавету, уже начали обучать точным наукам. Ум же, натренированный в правовых науках, – это совсем другое дело, думал Хью.