Поцелуй Валькирии - [28]

— Они умерли вчера вечером, ночью? — спросила Адель.

Надавив определенную точку на коже, Кен мог убить человека.

— Что вы, мэм! Умерли? О нет, мэм! Один парализован, другой онемел.

У Адель вырвался нервный смешок, и она прикрыла ладонью рот, прямо как Томико. В ушах прозвучал вопрос Кена: «Для тех, кто пришел с войны, человеческая жизнь ничего не стоит?»

— Кого они обвиняют?

— Тот, что парализован, молчит, а его немой друг отказывается что-либо писать — будто его руку парализует! — довольный каламбуром, портье захихикал.

Боятся, поняла Адель и показала информатору фотокарточку.

— Этот человек появлялся здесь?

Портье судорожно кивнул.

Адель кинула на стойку мелкую купюру и покинула гостиницу. Пусть шведы выведены из строя, их наниматель жив и здоров и может навредить ей. Но странное безразличие овладело Адель.

11

Dagaz — трансформация.

В каждой жизни бывает момент, который — если он угадан и пойман — навсегда изменяет ее течение.

Когда-то Томико, увидев в шкафу ее белое с вышивкой платье, осведомилась, собралась ли Адель на похороны[25]. И Адель с усмешкой ответила:

— Да.

В субботу Эрик вез ее к Рою Макартуру. День рождения… Адель их не справляла. Что праздновать? Ее приход в мир? А ему стало от этого лучше? У нее не было друзей, которые радовались бы ее присутствию на земле, не было родителей, гордящихся успехами чада.

Назначая встречу, Эрик пожаловался на боль — плечо жег кельтский крест. Адель промолчала.

— Неподходящее настроение для вечеринки, — заметил он по пути, глядя на нее. — Бокал «Дом Периньон» его исправит.

Весь путь она была сосредоточена на дороге, барахтанье Эрика в потоке машин немного развлекло ее. Не раз пришлось крикнуть «Полундра!», когда столкновения с другим автомобилем, казалось, не миновать. Когда «роллс-ройс» остановился у Гудзонского причала, Адель не сразу поняла, что праздник отмечается на яхте. Клинья парусов полоскал легкий ветер, слышалась музыка, на верхней палубе собралась раскрепощенная толпа приглашенных.

Они ступили на мостик, поднялись к гостям. Эрик увлек Адель к танцующим, закружил ее и прижал к себе — в грудь врезался ее хрустально-серебряный кулон в форме рожка. На первом свидании она шутила, что внутри яд.

— Где твой друг? — холодные глаза Адель скользили по лицам гостей.

— Адель… — позвал он. — Адель, ты прекрасно двигаешься, у тебя невероятно пластичное тело, но не забывай, что мужчина ведет. По крайней мере, в танце. Допусти это.

— Хорошо, — ее плечи опустились, жесткая ладонь перестала сжимать его пальцы.

Без обручального кольца он чувствовал себя непривычно, досадное ощущение пустоты отвлекало его. Эрик назвал несколько имен крутившихся поблизости знаменитостей, но они ничего ей не говорили. Что талантливый актер, богатый наследник или модный журналист могли значить для нее? Загорелые, с наклеенными улыбками, готовые раздавать автографы? Вытравленные блондинки с лошадиной дозой абсента в бокале? Неудачливые писаки, подыскивающие себе покровителя? Их вульгарные пирушки обязательно заканчивались эксцессами. Эрик был уверен, сегодня они прыгнут в холодный Гудзон, и у журналистов снова будет готов скандальный материал.

— Пустые люди, глянцевые и скучные! — поделился он. — За хобби прячут свое ничтожество. Вон Лиза, подружка Роя, берет уроки живописи, назвала одну из комнат мастерской и сыпет словечками «этюд», «мольберт», «эскиз».

Саркастических замечаний не избежало и полдюжины гостей, когда в поле его зрения появился Рой, и Эрик кивнул в его сторону.

— Это он? — Адель даже не спросила, а утвердила.

Эрик оставил ее, пробрался к импровизированной сцене и остановил музыкантов. В его руках была перевязанная лентой коробка. Дождавшись, пока глаза всех присутствующих будут устремлены на него, Эрик провозгласил:

— Рой… Я не желаю тебе познать законы бытия, подчинить жизнь божественным ритуалам. Будь государем в «своей стране», богом на своей земле, будь достоин носить корону своей души, своего тела, своего разума!

Насладившись произведенным эффектом, Эрик вернулся к скучающей Адель.

— Мудреная речь, — и было неясно, хвалила она или иронизировала.

Кают-компанию она непременно оценит. Медовые стены, золотая парча, тигровой расцветки пуфики, стеклянные столики и огромное полотно с русалкой над камином. Эрик взял Адель под руку и сопроводил в гостиную.

На диване двое во фраках обсуждали футбол, Хлопковый Кубок, Грин Бей Пэккерс и Чикаго Бирс.

— Первый же ретерн закончился тачдауном! — размахивая руками, делился симпатичный верзила. — Виллис вбежал на тачдаун, пас Джонни Бигу, и повели…!

Эрик не разделял эти плебейские увлечения. Пусть дешевки «наслаждаются» коктейлями, а он закажет официанту шабли.

— Где Карла? — услышала Адель разговор в кружке женщин.

— Лежит с температурой, глотает антибиотики — завтра у нее премьера.

Эрик вывел Адель из галдящего салона полюбоваться на закат, на палубе развернул Адель к себе, поиграл странным кулоном и эффектно запрокинул ей голову. В затишье перед новой песней, среди голосов, ее слуха касался нежный шепот воды. Прозрачно-фиолетовая лессировка облаков скрывала молодые звезды.