Поцелуй в темноте - [2]

– Последняя попытка. Брент и Кэролайн чуть ли не лежали в младенчестве в одной колыбели, настолько близки их семейства. Но он не женился на ней. Нет, он встретил тебя, и спустя три месяца вы обручились.

– Правильно. Непонятно, с чего это я так расстроилась?

– А с того, что, будь живы твои родители, они бы не одобрили твой брак с выходцем из семейки Фаренхолтов.

– Ты права, – признала Ройс. У ее родителей, убежденных либералов, было полно по-настоящему колоритных друзей, они не принадлежали к архиконсерваторам, которые придерживаются традиций своей клики и с незапамятных времен голосуют за одну и ту же партию. – Но Брент бы отцу понравился. Он совсем не похож на своих родителей.

– Ладно, остынь. Не обращай внимания на мелочность Фаренхолтов.

– О'кей, – неуверенно ответила она. – Но они начинают мне надоедать. Я уже задумываюсь, правильно ли сделала, что связалась с Брентом. – Она вздохнула, стараясь убедить себя, что Фаренхолты в конце концов примирятся с ней. – Но не будешь же ты утверждать, что то, что я не сижу с Брентом, – хорошая новость?

– Отчасти. Тебя посадят за стол Диллингемов.

– Отлично! – Арнольд Диллингем был владельцем местного канала кабельного телевидения. Ройс и еще одна женщина претендовали на место ведущей в его программе «Что происходит в Сан-Франциско». Ее пробный выход в эфир был назначен на вечер в ближайшую пятницу, второй – неделей позже.

Талиа тем временем смежила ресницы, и Ройс догадалась, что дальше последует что-то менее приятное. Талиа всегда колебалась, прежде чем сообщить неприятное известие.

– А теперь дурная новость. Рядом с тобой будет сидеть твой любимый адвокат.

– Ясно, что это не Брент. Значит, кто-то другой из фирмы Фаренхолтов?

– Нет. Митчелл Дюран по прозвищу «Я Буду Защищать Тебя До Твоего Последнего Доллара».

– Боже правый, только не этот негодяй!

– Я знаю, что ты ненавидишь Митча, но все-таки постарайся держать себя в узде.

Ройс напряглась. Митч Дюран! Фаренхолты презирают его – хоть в чем-то она с ними согласна! Почему же их сажают рядом? Наверняка они приложили к этому руку!

– Пока вы жили в Риме, Митч Дюран защищал внука Диллингема, обвиненного в управлении машиной в нетрезвом виде, и добился его оправдания. Арнольд Диллингем полагает, что Митчелл Дюран совершил невозможное. Смотри, не погуби свои шансы на должность ведущей в «Что происходит в Сан-Франциско», напустившись на Митча в присутствии Диллингема. Соблюдай вежливость, даже если это тебе поперек горла.

– Разве мне не следует напомнить всем, что, не будь Митч Дюран в свое время важной шишкой в районной прокуратуре, мой отец остался бы жив? Еще как следует!

– Нет. Лишь немногие связывают смерть твоего отца с деятельностью Митча Дюрана. Если ты набросишься на Митча так же, как тогда, на похоронах отца, то твоей телевизионной карьере конец. Она закончится, не начавшись.

Ройс горестно потупила взор. Папа, милый папа! Тебе не суждено видеть, как меня поведут к алтарю: То было счастливейшее время в ее жизни – когда рядом был отец, самый горячо любимый человек. А теперь он мертв, уже пять долгих одиноких лет покоится в могиле. И виноват в этом Митчелл Дюран.

– И снова ты права, – проговорила Рейс, беззвучно проклиная Митча. – Придется соблюдать вежливость.

Подошел Брент, предлагая проводить ее к столу, и Ройс улыбнулась Уорду и Элеоноре Фаренхолт, словно родители Брента приготовили ей билетик в рай, а не место в аду. Вместе с Митчеллом Дюраном!

Весь прием был выдержан в строгих черно-белых тонах. Входя в танцевальный зал, Ройс подумала, что друзья Фаренхолтов просто не способны на какую-либо самодеятельность. Столы были накрыты свисающими до пола черными скатертями, поверх них белели другие скатерти, узорчатые, уставленные мерцающими серебряными приборами. В центре каждого стола красовались строгие, в японском вкусе белые орхидеи, поддерживаемые ивовыми прутьями.

– Берегись Дюрана! – напутствовал ее Брент, подводя к столу. – Мне бы не хотелось отдавать тебя ему.

Брент знал, что такая опасность ему не грозит. Он сказал это с беспечностью мужчины, чья внешность и богатство всегда обеспечивают ему все, что он пожелает, в том числе любую женщину. Ройс видела в этом простительное проявление врожденного высокомерия. В Бренте не было ничего такого, что ей всерьез хотелось бы изменить – от светлых волос и карих глаз до обезоруживающей улыбки.

Сперва Ройс привлекли его легкость, очарование, жизнелюбие, но потом она обнаружила в нем привязанность к другим людям – и влюбилась. Он был внимателен к семье, друзьям, причем проявлял при этом такую искренность и энтузиазм, что не вызывало удивления доброе отношение к нему всех отцов в Сан-Франциско и готовность любой матери отдать на отсечение левую руку, лишь бы отдать за него свою дочь.

Брент – полная противоположность Митчеллу Дюрану, решила Ройс, вспомнив трагическое выражение на лице отца в тот момент, когда она целовала его, прощаясь. Как оказалось, навсегда.

Брент представил ее гостям, сидящим за столом. Митчелла Дюрана он приберег напоследок и сделал вид, будто это ее первая встреча со знаменитым адвокатом по уголовным делам, хотя знал, что несколько лет назад Ройс и Митчу уже доводилось сталкиваться.