Поцелуй у водопада - [27]

— Я тебя отвлекаю?

Сорель сообразила, что он не сказал и двух слов, а теперь у него был такой самодовольный вид, как будто он радовался, что одно его присутствие ее отвлекает, видите ли.

Она взяла нож и стала быстро резать морковку. Один кусочек отскочил на пол. С ножом в руке она повернулась, и Блейз в шутливом ужасе поднял руки вверх.

— Ухожу, ухожу, не размахивай этой штукой!

Сорель невольно улыбнулась.

Он подскочил к двери, она снова застучала ножом. Он обернулся и спросил шутливо:

— Не знаешь, морковке больно?

Она повернула голову на его голос и тяпнула ножом по пальцу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Ой! — Сорель инстинктивно прижала палец к губам.

Блейз свирепо выругался, в два шага подскочил к ней, поставил стакан на стойку и взял ее за руку. При виде крови он снова выругался и подтащил ее к раковине.

— Извини! — Он побледнел, сдвинул брови и подставил ее руку под холодную воду. — Аптечка первой Помощи в ванне?

— Да.

— Потерпишь, пока я за ней сбегаю? Позвать маму?

Сорель покачала головой.

— Пустяки, просто царапина.

— Я через минуту. — Он быстро наклонился, поцеловал ее в щеку и выскочил из кухни. Вскоре он вернулся с красной коробкой в руках. — Поглядим. — Порез кровоточил, он старательно отер ей палец. — Может, заклеить?

— Нет, — твердо отказалась Сорель. — Там есть тампоны, надо приложить, а потом завязать.

Блейз колебался, и она приказала:

— Действуй, я не могу одной рукой.

Он сделал все, что нужно, а когда закончил, не выпустил ее руку.

— Я виноват.

— Ничего подобного.

— Нет, все произошло из-за меня, из-за моей парфянской стрелы, ты же говорила, что я тебя отвлекаю.

Она не спорила. Он по-прежнему отвлекал ее — перед тем как отпустить, поцеловал руку, и в порезе возникла тупая боль в ответ на прилив вспыхнувшего желания.

В припадке раскаяния он был неотразим; она бы предпочла, чтобы он злился, ей стало бы легче ему противостоять.

— Теперь я просто обязан тебе помогать, — объяснил он. — С бинтом на пальце работать трудно.

Тут он оказался прав. Он отнес аптечку, и она видела, как круто изменилось его настроение — вместо скрытой злобы, которую она видела, когда они приехали домой, он проявлял заботу и почти братскую поддержку. В сущности, она увидела его таким, каким помнила с детства.

Правда, в его сегодняшнем поведении, как и в прежних поцелуях, не было ничего братского, только откровенная сексуальность. И хотя в поцелуях присутствовала подспудная злость, они привели к тому, что ее сжигало желание — такое же, как у него.

Кажется, она неразумна: во время помолвки она чувствовала недовольство, ей казалось, что между ними лишь какие-то тепловатые отношения, а не великая страсть; теперь она недовольна тем, что Блейз предлагает ей страсть, как он сказал, «горячий и тяжелый секс», не основанный на любви.

Может, в обоих случаях она хотела слишком многого?

* * *

Им удалось приготовить вполне приличный обед. Сорель командовала, Блейз в наказание себе подчинялся, не делая новых попыток спорить или соблазнять.

Увидев бинт, Рода забеспокоилась, но приняла заверения Сорель, что ничего серьезного не случилось. После обеда и кофе Блейз не стал задерживаться.

— Проводи его, Сорель, — распорядилась Рода.

Подавив раздражение, Сорель прошла мимо Блейза в прихожую, успев уловить веселье в его глазах.

Она открыла дверь, но он не спешил выходить.

— Долго ты еще будешь жить с родителями? — спросил он.

— Скоро подыщу себе квартиру. — Мать уже могла обходиться без нее, а ей слишком часто приходилось придерживать язык, когда родители забывали, что ей двадцать пять лет, и приказывали ей, как ребенку.

— Можешь переехать ко мне, — вкрадчиво предложил Блейз. Всерьез он не ожидал согласия.

— Поджариваться на сковородке? Нет, спасибо, — отрезала она.

— Уезжай поскорее.

— Что-о? — Сорель вытаращила глаза.

— Поскорее найди квартиру.

— Я так и сделаю. Только не жди приглашения.

— Даже на новоселье? — Блейз снова потешался, но теперь молча. Посерьезнев, он поймал ее руку и погладил палец поверх бинта. — Извини за рану.

— Ты уже извинялся. — Она отдернула руку, злясь на себя за то, что участился пульс и ослабли коленки. — До свидания, Блейз.

Он коротко погладил ее по щеке, глядя задумчивыми темными глазами.

— До свидания, Сорель. Спокойной ночи. Приятных сновидений.

Ночь оказалась далеко не спокойной, а сновидения — далеко не приятными: навалились какие-то кошмары, полные страсти и бешенства. К утру Сорель совсем измучилась и злилась на себя и на Блейза.

Она думала, что у него есть основания винить ее за разрыв с Чери: она действительно провоцировала его на те поцелуи, это невозможно было отрицать. Но сейчас он дошел до белого каления, чего с ним никогда не было. Не ее вина, что он собирался жениться без любви. Кстати, не в первый раз, мстительно подумала она. Наверное, у него женитьба вошла в привычку.

Она желала его, но не хотела, чтобы Блейз свирепствовал и взваливал на нее всю вину за свою неспособность полюбить более достойную женщину, такую, как Чери. Его нападки просто несправедливы.

Утром он снова пришел в магазин. Поппи ворковала над малышом, пытаясь его развлечь — мать не справлялась с непоседой, у которого действовало, казалось, восемь рук и ног, — но подняла свою рыжую голову, чтобы улыбнуться Блейзу и толкнуть локтем Сорель: