Поцелуй теней - [20]

Губы Алистера нежно сомкнулись на моей груди, и концентрация моя разлетелась. Я смотрела, как он всасывает ртом мой сосок. Будто этот рот прочертил горячую линию точно от соска к паху. У меня из горла вырвался стон, я стала извиваться под его прикосновением. Еще какому-то кусочку сознания отвратительно было, что этот человек может вызвать такую реакцию моего тела, но все мое остальное существо превратилось в нервные окончания и жаждущую плоть. Я погружалась в Слезы Бранвэйн, тонула в них. Скоро не останется мыслей, одни только ощущения. Я не могла думать, чтобы зачерпнуть силы. Могла только обонять, ощущать вкус корицы, ванили и секса. Этот секс, это мучительное желание я обернула разумом и толкнула навстречу заклинанию. Плащ взметнулся, и на миг я почти увидела, кто за ним, но Алистер встал на колени и закрыл мне вид.

Он стянул с себя трусы, у меня перехватило дыхание – не потому, что так это было красиво, а просто от чистого желания. Будто мое тело увидело средство от всех бед. Не знаю, было тут дело в том, что я увидела его голым, или в силе, которую я бросила навстречу заклинанию, но я почувствовала, что я – это снова я. Трепещущая от нимфомании я, но так все же лучше.

Я села. Платье спереди было разорвано, лифчик стянут вниз, груди обнажились.

– Нет, Алистер, нет. Этого мы делать не будем.

Пузырьки энергии пролились над кроватью, покрыв мое тело гусиной кожей. Алистер глянул вверх, будто увидел что-то, чего не видела я, и сказал:

– Но ты говорил: использовать только немножко. Избыток сведет ее с ума.

Он внимательно прислушался. Я ничего не услышала.

То, что было в зеркале, пряталось только от меня, не от Алистера.

Он открыл флакон. Я успела только сказать "Нет!" и поднять руку, будто закрываясь от удара. Он плеснул на меня маслом. Как будто огромная жидкая рука меня коснулась. Я не могла шевельнуться, ничего не могла, только кричать. Он полил маслом мое тело спереди, сверху вниз. Оно пропитало платье, намочило кожу. Алистер поднял мне юбку, и я не могла его остановить – я застыла, ошеломленная. Он полил маслом атлас моих трусиков, и я свалилась назад, выгибая спину, впиваясь руками в простыни. Кожа будто распухала, растягиваясь изнутри желанием, которое сузило мир, и в нем осталось только желание, чтобы меня трогали, держали, имели. И не важно кто. Заклинанию было все равно, и мне тоже. Я раскрыла объятия склонившемуся надо мной голому мужчине. Он свалился на меня; я чувствовала, как напряженная тяжесть уперлась в атлас трусиков. И этот кусок материи был совершенно лишним. Я хотела, чтобы он вошел в меня, хотела так, как никогда ничего не хотела.

Но тут что-то выплыло из зеркала. Черная точка, но она привлекла мое внимание, сосредоточила на себе. Она спустилась ниже, и стало видно, что это паучок на шелковой нити. На моих глазах он медленно спустился к плечу Алистера. Он был маленький, черный и сиял, как лакированная кожа. Тело чуть остыло, голова прояснилась. Джереми сумел что-то мне передать. Я уже знала, что маг на том конце заклинания закрыл дом от моих друзей.

– Алистер, перестань!

Я завозилась, стараясь вылезти из-под него, но он был слишком велик, слишком тяжел. Я попалась. Он стал проталкиваться в меня. Тогда я просунула руку между его пахом и собой. Он схватил мою руку, стараясь ее убрать, чтобы закончить свое дело.

– Джереми! – завопила я.

Мы с Алистером боролись там, где были мои руки, и я краем глаза увидела зеркало. Оно наполнилось серым клубящимся туманом, дрожало, рябило, как вода, выгибалось пузырем. Только теперь я поняла, что этот маг – сидхе. Он или она скрывается от меня, но зеркала – это сидхейская магия.

Алистер явно выигрывал битву. Я вскрикнула – наполовину протест, наполовину наслаждение. Ум мой этого не хотел, но тело все еще было под властью масла.

– Нет! – кричала я, но бедра извивались под ним, пытаясь помочь ему войти. Я хотела, яростно хотела, чтобы он был внутри, рвалась ощутить его нагое тело в себе. И все же кричала "Нет!".

Алистер внезапно вздрогнул и отодвинулся, теряя выигранную дистанцию, поднялся на колени, хватаясь за спину. И в руке у него оказался паучок. Алистер его раздавил. Еще один полз у него по руке – Алистер смахнул его. Еще два поползли по плечам. Алистер попытался схватиться за спину между лопаток, завертелся, как собака, ловящая свой хвост, и я увидела его со спины. Кожа лопнула, и оттуда хлынула волна черных паучков. Они залили его, как черная вода, как шевелящаяся, кусачая вторая кожа. Он завопил, царапая себе спину, некоторых раздавил, но их все прибывало – черной шевелящейся массы. Он завизжал, и они хлынули в открытый рот, он захлебнулся, но все же вопил.

Все зеркала пульсировали, дышали, стекло выпячивалось и опадало как живое, как упругое. У меня в голове рявкнул мужской голос: "Под кровать, быстро!" Я не стала спорить – скатилась с кровати и заползла под нее. Красные простыни, свисающие до пола, оставили только полосочку света.

Раздался звук разбитого стекла, будто лопнула сразу тысяча окон. Крики Алистера заглушил звон падающих осколков. Стекло ударило по ковру острым градом – звенящий резкий звук.