Поцелуй сатаны - [16]

К внуку Лидия Владимировна относилась хорошо, не раз говорила, что с его внешностью надо было поступать не в педагогический институт, а в театральный. Глядишь, стал бы уже знаменитым артистом! Профессию артиста бабушка считала самой значительной в наш век. Никого так народ хорошо не знает, как своих любимых артистов. И никто такого сильного воздействия не оказывает на народ, как артист. Телевидение, кино сделали эту профессию самой престижной в мире. Не случайно же американцы на два срока избрали своим президентом бывшего голливудского артиста Рейгана.

Николай так не считал, но с бабушкой не спорил. Кстати, заядлым театралом он не стал, ходил, конечно, на самые популярные спектакли. Бабушка могла достать билет или контрамарку на любой спектакль. На трезвый взгляд Уланова, театр в Ленинграде переживает кризис: мало хороших пьес, а конъюнктурные постановки теперь привлекают разве что приезжих, ленинградцы остыли к своим театрам. И артисты хорошие, имена громкие, а спектакли слабые, примитивные… Однако с бабушкой спорить на эту тему было бесполезно: театр — ее последнее прибежище в этой сложной и беспокойной жизни.

Над головой раздался тонкий свист — низко пролетели три крупных утки. Смаху приводнились за спутанной стеной камышей, послышались кряканье, плеск.

Осыпавшиеся камышовые шишки закивали лысыми длинными головами, просыпая в тихую воду остатки коричневого пуха. Багровая полоса над бором все ширилась, узкие облака окрасились в желтый цвет, изумрудно засветились вершины сосен и елей, сиреневый туман уже до половины окутал остров. К вечеру стало прохладнее, а ночью вполне возможен небольшой мороз. Теплая, дождливая в этом году зима мстит холодом ранней весне. На плесе тяжело бултыхнуло, наверняка ударила щука. А может, и красавец судак. Брат пока в этом году еще не опробовал на Гладком свои снасти. Недавно лед сошел, даже цвет воды был холодно-леденистый. Без зелени-осоки, камышей и кувшинок — озеро кажется голым, холодным. Ни одна морщина не потревожит зеркало, каждое облако рельефно отражается в нем.

— И все-таки лучше, если бы ты до осени не связывался с издательским кооперативом, — произнес Геннадий. — Скоро все тут оживет, зазеленеет, скворцы прилетят, ласточки, трясогузки… А в городе гарь и газы… Я бы не выдержал долго в городе.

— Выдерживал же в Новгороде.

— Новгород — это не Ленинград, — возразил брат — У нас нет такой загазованности. Теперь у вас даже и радиационный уровень в городе объявляют.

— Съезжу в Ленинград, потолкую с председателем кооператива, а там видно будет… — ответил Николай, подумав, что и впрямь не худо бы остаться тут на все лето, помочь брату привести хозяйство в порядок: в доме нужно перегородку убрать, выбросить с чердака накопившийся хлам, разобрать хлев, а на его место поставить гараж с мастерской, не помешала бы на пригорке у забора летняя кухня. Дел, конечно, невпроворот.

— Завтра утром отчаливаю, — сказал Николай, — Составь список, что в Ленинграде купить. У меня еще триста рублей осталось…

— Я тебя разбужу, — поднимаясь с лодки, сказал Геннадий. — Небось, в городе привык поздно вставать, а я в семь вскакиваю, как штык!

— Сделай еще пару скворечников, — сказал Николай, — Да и эти… — кивнул он на домики у забора — Надо бы подремонтировать. Вон крыша у одного провалилась.

— Надо шифером дом крыть, — заметил брат, — На потолке после дождя появляется плесень. Не обратил внимания?

— Взялся за гуж, не говори, что не дюж, — вздохнул Николай, — Перелопатим мы тут с тобой все, Гена! Надо вот только деньжат подзаработать. Наши телята еще на свет не появились, а пчелы — не вывелись… А деньги нужны сейчас, немедленно.

— А бабушка? Неужели на старость не накопила?

— Бабушка живет в театральном придуманном ею мире, где деньги — не главное в жизни, — усмехнулся Николай. И потом, неудобно просить у нее, она и так меня третий, месяц содержит. И даже на карманные расходы выдает.

— Я тоже гол как сокол, — шагая впереди по тропинке к дому, сказал брат. Большая часть моей зарплаты уходит на алименты. Могу, конечно, подхалтурить на антеннах, но ведь и тут работы до черта. Не стоит разбрасываться.

— Жизнь — такая штука, что все рано или поздно поставит на свои места, — философски произнес Николай, — Я верю в это.

— Блажен, кто верует, — пробурчал, не оборачиваясь, брат.

Николай резко остановился у крыльца, точнее, это было даже не крыльцо, а цементная нашлепка перед дверью, взглянул на закурившего брата и торжественно продекламировал:

— Ромул и Рем взошли на гору,

Холм перед ними был дик и нем.

Ромул сказал: «Здесь будет город».

«Город, как солнце», — ответил Рем.

Ромул сказал: «Волей созвездий

Мы обрели наш древний почет».

Рем отвечал: «Что было прежде,

Надо забыть, глянем вперед».

— Чьи стихи? — помолчав, спросил Геннадий.

— Николай Гумилев, бабушка принесла его сборник стихов.

— Привези почитать, — сказал брат.

3

Что за черт! — выругался обнаженный до пояса Николай, крутя никелированный кран в ванной, — Опять горячей воды нет?

В приоткрытую дверь ванной заглянула бабушка. Пепельные с голубизной волосы у нее забраны на маленькой голове в пук, длинный синий халат перетянут в талии махровым полотенцем. Бабушка ниже среднего роста, худощавая и выглядит моложе своих лет. А когда перед походом в театр наведет на себя лоск — у нее набор французской косметики — ей не дашь и пятидесяти.