Поцелуй розы - [41]

Розалинда остановилась, чтобы просто прочувствовать атмосферу этого места. Она ощущала эхо празднования, пролитой крови, возрождения. Белтейн был фестивалем изобилия и новой жизни, временем надежды и возобновления, в отличие от более темных празднований Йоля или Самайна[17]. Она любила этот праздник больше всего.

— Думаешь, ты в состоянии найти это место снова? — спросил Рис.

— Думаю да. Сколько верующих ожидается?

Рис взял ее за руку и помог подняться на крутой склон долины.

— Я точно не знаю, сколько наших осталось на этой земле, но кто-нибудь да будет здесь завтра ночью.

— Это — святое место.

Он сжал ее пальцы.

— Ты тоже это чувствуешь? Возбуждение готовое прорваться, когда зажгутся огни и священники, начнут церемонию. Да, это будет великолепно.

Розалинда бросила на Риса косой взгляд. Он казался намного более оживленным, чем обычно. Несмотря на все заявления нейтралитета, он все еще надеялся, что она проскочит через огонь в Белтейн вместе с ним, и таким образом они объявят себя парой? Атмосфера между ними была настолько напряженной, что она, даже не задумывалась, как бы спросить его об этом.

Смотря лишь на вершину откоса, она упорно поднималась вверх, хотя теперь уже дышала с трудом. Нет смысла напрашиваться на проблемы. Он сказал, что будет ждать.… Но справедливо ли ожидать, что Рис будет терпеть до тех пор, пока вампир не умрет, и она не разберется со своими запутавшимися чувствами к Кристоферу?

Розалинда вздохнула. Он всегда был терпеливым человеком. Она попыталась подбодрить себя мыслями о грядущей ночи, о свободе, которую она принесет, о поклонении древним богам ее народа.

Чуть заметная улыбка исчезла. Розалинда задалась вопросом, что думает Кристофер о таких языческих празднованиях. Он когда-либо участвовал в резне ее людей во время одной из церемоний, как делали его римские предки? Он смаковал мысль об убийстве друидов во время совершения ими священных обрядов?

Розалинда дрожала. Она слышала леденящие кровь истории об убийцах друидов, но не могла представить Кристофера в центре подобного насилия. Однако она должна быть осторожной и не раскрыть местоположение святого места постороннему.

И надеяться, что завтра ночью Кристофер будет слишком занят, преследуя вампиршу, чтобы не волноваться о ней и ее народе в течение нескольких часов.

Глава 12

— А, вот вы где, мастер Уорнер, — сказал Кристофер, найдя Элиаса в одном из шумных внутренних дворов, примыкающих к королевскому дворцу. — Я искал вас весь день.

— Я редко встаю раньше полудня, и с тех пор занят, устраивая небольшое первомайское музыкальное представление для королевы и ее гостей. — Элиас поднял лютню, в его золотистых глазах светилась сама простата. — Вы играете и поете, не так ли?

— Немного. — Кристофер поглядел на декоративный инструмент и затем на толпу придворных, которые носились туда-сюда между помещениями дворца, как занятые муравьи. Несмотря на то, что солнце все еще светило, выложенный камнем внутренний двор уже был полон теней.

— Но сначала я должен спросить у вас одну вещь.

Элиас сделал многострадальный вздох и опустил лютню.

— Конечно. Чем я могу быть полезен?

Кристофер привел его в более тихий угол и убедился, что они одни.

— Та, которую мы ищем, говорила со мной вчера вечером.

— Говорила с вами?

— В моем уме.

Брови Элиаса поднялись от удивления. Вампир внимательно изучил Кристофера.

— Но это невозможно.

— Почему? Вампиры часто используют волшебство, заставляя людей дать им кровь.

— Она питалась от вас?

— Нет.

— Тогда это не то же самое, не так ли? — Элиас выглядел задумчивым. — Кажется, в конце концов, Совет поступил правильно, попросив вашего дядю послать за вами.

— Я не понимаю.

— Если вы можете слышать мысли этого вампира, вы должны быть вовлечены в пророчество.

— Каким образом?

— Если вы связаны с вампиром, то сможете помочь Розалинде Ллеуэллин разыскать ее и победить прежде, чем она сможет убить короля.

— Я начинаю осознавать себя частью всего этого, но почему у меня может быть эта связь?

— Единственное объяснение, которое я могу себе представить, состоит в том, что она так или иначе связана с вашей семьей. — Элиас пожал плечами. — Она показалась вам знакомой?

— Она говорила как… испанка.

— Ах, со стороны матери. Это имеет смысл, хотя несильно сужает наш поиск. По крайней мере, дюжина дам королевы и пятьдесят ее слуг приехали из Арагона.

Кристофер вздохнул.

— Думаю, что могу спросить своего дядю, есть ли у меня родственники из Арагона, прислуживающие при дворе, хотя он отказывается говорить о семье моей матери. — По правде говоря, он сам всегда отказывался спрашивать своего дядю о них — или о вещах, которые могли пошатнуть его уже и так сомнительное положение в семье Эллиса. По крайней мере, у него нет причины притворяться перед Элисом, что он не ладит с дядей. Поскольку Вампир напомнил ему, что жил достаточно долго, чтобы узнать все печальные тайны Элиссов.

— Но одну вещь я хочу спросить у вас: если она может говорить со мной в моем уме, я могу делать то же самое?

— Я понятия не имею. Я никогда не слышал о вампире, общающемся с 'человеком'.

Подняв лютню, Кристофер рассеянно попытался настроить ее.