Поцелуй принцессы - и вся Империя в придачу - [29]

Он перевёл взгляд на молодую женщину, сидевшую подле него, и постарался как можно мягче улыбнуться ей:

— Я хочу по крайней мере проводить тебя до тех мест, где ты окажешься в безопасности. Ты согласна принять мою помощь?

Лэйса с облегчением вздохнула, её лицо просветлело. Она ласково и осторожно дотронулась до плеча Мартьена:

— Спасибо! Я так не хотела, чтобы ты обиделся! Ты… ты очень хороший человек!..

Мгновение помолчав, она добавила:

— Я окажусь в безопасности, когда достигну Аль-Шапоры.

В этом она не сомневалась.

Наступил вечер, и обжигающий белый шар солнца, весь день грозившего поджарить путников своими палящими лучами, превратился в просвечивающую сквозь закатные облака красноватую полусферу, чьи лучи нежно золотили мир мягким светом. В этот час на дорогу, ведшую с северных окраин Сейнэ в её центральные земли, а если говорить точнее, — от форта Сэирмэ к торговому городу Риоме — вышли два человека, мужчина и женщина. Оба были одинаково светловолосыми, одинаково худощавыми и были одеты в одинаково грязную, потрепанную одежду. Медленно, чтобы сберечь и без того сбитые ноги, они пошли по обочине.

Так далеко в страну, чей язык и обычаи были ему почти незнакомы, Мартьен никогда еще не забирался, поэтому сейчас вынужден был полностью положиться на знания своей спутницы, — которая планировала добраться до Риомы с каким-нибудь попутным торговым караваном, или, достигнув ближайшего селения, нанять там лошадей и повозку. А уж добраться до столицы из Риомы, по ее мнению, вообще не составляло никакого труда. Деньги у нее еще были, а присутствие Мартьена избавляло молодую женщину от опасений быть обманутой. В его присутствии она вообще почти ничего не опасалась…

Молодые люди успели пройти по дороге совсем немного, когда сзади послышался стук копыт.

— Ну вот, кажется, и караван, — Лэйса радостно улыбнулась Мартьену.

Однако тот не спешил пока разделять её чувства, терзаемый вполне естественными опасениями.

— Ты уверена… — молодой человек замолчал, пытаясь оформить свои опасения. — Лэйса, ты уверена, что здесь действительно торжествует закон? А даже если так, то у нас самих такой вид, который пробуждает подозрения. Как мы объясним свое появление здесь, на дороге, в лохмотьях — но при этом с золотой монетой в руке? Лично я на месте купцов непременно призадумался бы…

Но Лэйса лишь мотнула головой, озорно улыбнувшись. Сейчас, в предвкушении близкого отдыха, сулящего хоть и кратковременную, но передышку, в ней неожиданно проснулось то опасное, искромётное веселье, которое, казалось бы, должно было давно умереть:

— Мы скажем, что мы путешественники… учёные-исследователи из Аль-Шапорского университета! Представимся исследователями гор… пещер, минералов и руд… Вот увидишь, на нас еще будут смотреть с уважением, а может быть — даже не возьмут денег!!! Ведь мы — служители науки, которые рискуют жизнью ради новых знаний! Здесь, в Сейнэ, таких уважают! — с этими словами Лэйса выскочила на середину дороги, вглядываясь в появившихся вдали конников.

Мартьен смотрел на свою спутницу с сильным сомнением, совсем не разделяя её энтузиазма. В отличие от неё, ему было не по себе. Как человек, выросший в окружении постоянных опасностей, чье собственной положение всегда было достаточно шатким и неопределённым, он с детства привык быть очень осторожным, и этот её неожиданный порыв сейчас казался ему безрассудством. Как можно вот так полностью доверяться неизвестным людям? Тем более здесь, в стране, добрые слова о которой он слышал на своем веку пока что только от одного человека… кстати, от неё — от этой вот загадочной особы, которая сейчас чуть ли не приплясывала на дороге, с нетерпением ожидая приближения каравана… Гораздо более простым, логичным и безопасным ему казалось добраться до ближайшего селения самостоятельно, пешком, а уж там, действуя по обстоятельствам, искать более удобный способ перемещения. Молодой человек с тоской взглянул на высокие ковыли, простиравшиеся по обе стороны от дороги — там вполне можно было спрятаться. Но Лэйсу, стоявшую посреди дороги и вовсю размахивающую рукой, несомненно, уже заметили. Снедаемый тревогой, он тоже вышел на середину тракта.

Всадники приблизились неожиданно быстро, и вскоре стало видно, что это был совсем не торговый караван, а отряд пограничного дозора — человек десять-двенадцать мужчин, одетых в черную с красным и серебром форму сейнийской армии. С ними было двое в штатском.

Лэйса медленно опустила руку. Ей словно бы передались нехорошие предчувствия Мартьена. Эйфория прошла, и лицо молодой женщины посерьезнело.

Приблизившись к путникам, отряд замедлил ход и, подчиняясь командам офицера, остановился, взяв их в кольцо. Замершая Лэйса увидела, как один из мужчин в штатском, приблизившись к офицеру, прошептал что-то тому на ухо. Затем его взгляд переместился на молодую женщину — и она узнала в нём графа Реола рэ-Бэркона, называемого в народе Альдэ Кровопийцей, — доверенное лицо своего мужа.

Кровопийца тоже узнал её. Его чёрные глаза сверкнули торжеством из-под кустистых бровей, а из зарослей черной бороды показались обнажившиеся в самодовольной улыбке крепкие желтые зубы, — чисто тэрская внешность рэ-Бэркона вполне соответствовала его прозвищу. Когда он заговорил, в его голосе звучало нескрываемое удовольствие, смешанное с чувством собственного превосходства: