Поцелуй обмана - [43]

Несмотря на всю свою внимательность и заботливость, со мной Рейф по-прежнему соблюдал дистанцию. В этом не было никакого смысла. Ведь, если бы он захотел, ему было бы несложно полностью меня избегать – но он же этого не делал! Возможно, он просто проводил здесь время, не зная, чем занять себя до праздника. Что же до меня, то, если, занимаясь какой-то работой, мы случайно соприкасались рукавами или пальцами, я каждый раз чувствовала, как меня охватывает пламя.

Один раз я выходила из таверны и лицом к лицу столкнулась с входившим Рейфом. Мы стояли так близко, что наше дыхание смешалось. Я забыла, куда шла. Мне почудилась в его взгляде нежность, если не страсть, и я подумала – что, если и у него в сердце вспыхивает тот же огонь, что у меня? Как и при других наших встречах, я молча ждала, надеясь, боясь неосторожным словом что-нибудь испортить. Но, как и при других встречах, очарование исчезло мгновенно: Рейфу срочно что-то потребовалось, и он убежал, оставив меня в недоумении и растерянности.

Каждый день, однако, мы при встречах перебрасывались парой-тройкой шутливых слов. Когда я подметала крыльцо, он появлялся, как будто случайно проходя мимо, и, небрежно прислонясь к столбу, интересовался, как здоровье Паулины, спрашивал, скоро ли освободится одна из комнат или еще что-то в этом роде. Мне хотелось опереться на метлу и разговаривать с ним бесконечно, но к чему это привело бы? Когда-нибудь я забуду о своих надеждах на большее и буду просто наслаждаться его обществом и тем, что он рядом.

Я твердила себе, что, если уж чему-то суждено случиться, это все равно произойдет, рано или поздно, и пыталась выбросить мысли о Рейфе из головы, но ночью, в тишине, перебирала в памяти наши короткие разговоры. Засыпая, я припоминала каждое слово, которым мы обменялись, мельчайшие оттенки выражения его лица и волновалась, правильно ли себя с ним вела. Скорее всего, проблема была во мне самой. Видно, таков уж мой удел – не дождаться поцелуя. Видно, я недостойна этого счастья. Но потом, лежа вот так в тишине, я слышала, как всхлипывает во сне Паулина, и мне становилось стыдно за свое легкомыслие.

Как-то раз, пролежав всю ночь без сна и слушая, как мечется и стонет Паулина, я с утра ожесточенно атаковала паутину, которой пауки успели оплести крылечко гостевых комнат. Я представляла себе, как Микаэль веселится ночь напролет в пивной, усадив на колени очередную красотку. Он негодяй и не принесет ей счастья. Проследи, чтобы Паулина держалась от него подальше. Но при этом он остается гвардейцем и сражается в доблестной королевской гвардии. От этого мне становилось тошно. Воин с медоточивым языком и ангельским лицом, но с черным, как ночь, сердцем. Всю свою злость, все негодование я вымещала на восьмилапых созданиях, свисающих с балок. Рейф – случилось так, что он проходил мимо, – осведомился, какой из пауков осмелился ввергнуть меня в такое мрачное расположение духа.

– Боюсь, он не из числа этих ползучих тварей, а из тех, кто ходит на двух ногах – и я с удовольствием огрела бы его дубинкой вместо метелки.

Не называя имен, я рассказала ему о негодяе, который обманул девушку и разбил ей сердце.

– Каждый может допустить ошибку, – заметил Рейф и, отняв у меня метлу, невозмутимо вымел паутину из мест, до которых я не дотягивалась.

Его бесстрастие меня возмутило.

– Злонамеренный обман – это не ошибка. Он действовал с холодным расчетом, – сказала я. – Это тем более мерзко, что при этом он клялся ей в любви.

Рейф замер на месте с поднятой метлой, будто окаменел.

– А если человеку нельзя верить в любви, – закончила я, – ему нельзя верить ни в чем.

Рейф опустил метлу и повернулся ко мне лицом. Я увидела, что мои слова задели его всерьез. К моей тираде в адрес негодяя, произнесенной в сердцах после бессонной ночи, он отнесся как к глубоко продуманному манифесту. Рейф оперся на метлу, а у меня екнуло сердце, как каждый раз, когда я смотрела на него. С виска у него сбежала струйка пота.

– Мне жаль, что твоей подруге пришлось пройти через такое, – начал он, – но обман и доверие – разве все это так уж безоговорочно?

– Да.

– И тебе никогда не приходилось обманывать?

– Приходилось. Но…

– Ага, значит, возможны оговорки.

– Нет, когда речь идет о любви и том, какими средствами завоевывают чье-то расположение.

Он наклонил голову, соглашаясь с моими словами.

– Ты думаешь, что и твоя подруга чувствует так же? Простит ли она его когда-нибудь за обман?

Сердце у меня по-прежнему щемило при мысли о Паулине. И при мысли о себе самой. Я решительно мотнула головой.

– Никогда, – прошептала я. – Подобное нельзя простить.

Он прикрыл глаза, будто представляя себе этот груз непрощенной вины. Эту черту я ненавидела в Рейфе – и ее же любила. Он подвергал сомнению и оспаривал любые мои слова, но при этом так внимательно слушал! Он слушал меня так, будто каждое мое слово имело значение.

Глава двадцать вторая

Хотя уже наступила середина лета, настоящая жара только теперь добралась, наконец, до морского побережья, и я все чаще бегала к насосу, чтобы ополоснуть разгоряченное лицо. В Сивике лето иногда не наступало вовсе, а по холмам круглый год клубился туман. Только выезжая на охоту в глубь страны, мы могли в полной мере прочувствовать настоящий летний зной. Теперь я поняла, что легкие юбки и открытые блузки местных девушек в этих краях не только приличны, но и необходимы. Тот скудный гардероб, который мы с Паулиной привезли из Сивики, совершенно не соответствовал климату Терравина, однако принятые здесь блузы и платья без рукавов создавали для меня проблему другого сорта: я не могла разгуливать по городу с вызывающей свадебной кавой на плече.