Поцелуй койота - [26]

– Я лучше возьму отдельную комнату, – усмехнулась Шочи. – Спасибо.

– Не благодари меня. Благодари… – Сэм выудил из бумажника поддельную кредитку и прочитал напечатанное в ней имя. – Дуана Шверцински[1].

Когда Сэм ушел, Дин прислонился к машине, чувствуя усталость и легкое головокружение. Сражение далось ему нелегко, плюс, скорее всего, сказались остаточные последствия прошлой ночи. Царапина, оставленная на правой руке каменным ножом Тео, пощипывала, когда он сжимал-разжимал холодные пальцы и массировал запястье. Рука ощущалась странно, будто чужая.

– Дин, – позвала Шочи. – Всё нормально?

– Да, – он крепко сжал пальцы в кулак. – Наверное, просто устал.

Тут вернулся Сэм с ключами, прикрепленными к брелокам в виде больших пластмассовых кактусов, от номеров 202 и 203.

– Наверху, – Сэм передал один ключ Шочи. – Третья тебе, нам вторая.

Они пошли вперед, а Дин держался чуть позади. Он наблюдал за Шочи – как она поднимается по лестнице в своих узких кожаных штанах со стропами оружейного ремня чуть пониже точеного изгиба ягодиц – и начал потеть, а потом почувствовал такое головокружение, что показалось, что до второго этажа не доберется. Зад у Шочи был, конечно, что надо, но не до такой же степени. Что, черт побери, происходит?

Добравшись до верха, Дин помедлил, вцепившись в перила. Небольшая дурнота быстро схлынула, и он стряхнул ее остатки, направляясь по коридору к комнатам.

– Спокойной ночи, мальчики, – Шочи открыла свой номер. – Завтра в Фуллертон.

– Совершенно верно, – Сэм придержал дверь. – Дин, идешь?

– Через минутку, – Дин выглянул на пыльную парковку.

Сэм бросил на него взгляд.

– Мне минута нужна, ясно? – сказал Дин. – И сразу зайду.

– Ладно, – брат закрыл дверь.

Дин привалился к перилам. Жесткая облупленная краска облетала хлопьями при касании. Он посмотрел на закрытую дверь номера Шочи, решил было постучать, но передумал.

Она в самом деле оказалась изумительным охотником, одним из лучших, кого Дин встречал – такая грациозная, с развитой интуицией, абсолютно невозмутимая. Они работали вместе, словно хорошо смазанный механизм. Как танцоры танго. Как будто тренировались годами. В ней было всё, что Дин хотел бы видеть в напарнике, и даже больше, и становилось всё труднее и труднее игнорировать искры между ними. Чувства, в которых Дин нуждался меньше всего. Не помогало и то, что каждый раз, когда он гадал, каково будет с Шочи, он вспоминал Лизу, как она стояла в одиночестве на крыльце, как исчезала в зеркале заднего вида. Каменную уверенность ее голоса, когда она сказала Дину держаться подальше от нее и Бена. Он думал о том, что сказал Сэм. Разумеется, Лиза будет жить дальше, так? Почему бы и нет? Почему бы так не поступить и ему?

Когда Дин сообразил, что проделывает всю эту умственную гимнастику, чтобы оправдать возможность переспать с Шочи, то почувствовал себя последним мерзавцем. Год, проведенный с Лизой и Беном, был единственным в его жизни по-настоящему счастливым, а он тут пытается обставить всё так, чтобы не винить себя за ночку, проведенную в обществе цыпочки с симпатичной задницей.

Панацеей была, ясное дело, выпивка – шерстинка укусившей собаки[2]. Выпивка стала решением чересчур многих проблем в жизни, но Дин слишком вымотался, чтобы ему было до того хоть какое-то дело. Он потянулся к дверной ручке, но тут головокружение предательски навалилось с такой силой, что подкосились ноги. Ручка метнулась прочь от пальцев, словно пейзаж в окне скорого поезда. Кажется, Дин успел позвать брата по имени, а может, просто подумал.

? Дуан Шверцински – американский автор детективных романов.

? Шерстинка укусившей собаки – согласно поверью, если приложить к ранке от собачьего укуса шерсть укусившей собаки, укус быстро заживет.ГЛАВА 18

Дин понял, что лежит на спине, на продавленной мотельной кровати, глядя на большое коричневое пятно влаги в форме штата Техас. Сэм возвышался слева, а Шочи справа. Она держала его обеими руками за правое запястье, казалась красивой и убийственно серьезной.

– Дин, – проговорила она. – Почему ты не сказал, что ранен Ицтлитлантлем?

– Чего? – нахмурился он. – В смысле, ножом твоей сестры?

– Это не ее нож, – возразила Шочи. – По праву это мой нож.

– Ладно, неважно, – перебил Сэм. – Меня сейчас не волнует ваша семейная драма, просто скажи, что с Дином? Он отравлен?

– Хуже, – сказала Шочи. – Этот нож сделала прабабка моей прабабкиной прабабки из зуба убитого Цицимитля, Звездного Демона. Эти демоны – невероятно могущественные существа, чей обсидиановый укус способен разорвать душу. Вот поэтому они еще известны как Пожиратели душ. Ицтлитлантль – совершенное оружие против привидений и прочих неупокоенных духов. Он бы убил нашего непокорного Стража безо всяких проблем. Но если ранить им живого человека… Дин, этот нож не просто руку тебе порезал, он порезал твою душу.

– Да ты шутишь, – сказал Дин.

– Хотелось бы. Твоя душа ранена и нуждается в исцелении.

– Потрясающе, – заметил Сэм. – Ранило бы меня.

Шочи взглянула на него с нечитаемым выражением. Дин буквально наяву видел, как у нее в мозгу крутятся колесики, но не представлял, о чем она думает.